Психолог, который калечит - стр. 13

Когда дверь закрылась, Сергей вздохнул:

– Ну и характер.

– Прекрати, – Лиза сказала это тихо, но так, что он сразу замолчал.

Алиса переглянулась с Сашей.

– Мам, а почему тётя Лена такая…

– Грустная? – Лиза договорила за дочь. Она просто… очень устала.

Но в голове уже крутились мысли: «Она не просто так вернулась. Что-то случилось. И пока она не готова говорить… мне остаётся только ждать».

В это время Лена шла по двору, а рядом с ней, как тень, двигался Диккенс.

Единственный, кто знал правду.

Темнота спальни была мягкой, но Лиза не могла расслабиться. Она лежала на спине, глядя в потолок, пальцы нервно перебирали край одеяла.

– Ты не спишь? – тихо спросила она.

– Нет, – ответил Сергей, поворачиваясь к ней. В свете уличного фонаря его лицо казалось резче, чем днем.

– Ты заметил, что Лена что-то скрывает?

Он усмехнулся:

– Конечно. Она же даже не ела – просто сидела, сжимая чашку, как гранату.

Лиза вздохнула, перевернулась на бок, чтобы лучше видеть его.

– Это не просто усталость. Она… будто на грани. Ты видел, как она сжалась, когда ты заговорил про мужчин?

– Видел.

– Может… – Лиза на мгновение замолчала, прокручивая в голове разные гипотезы, – это расстройство?

– Ты же знаешь, как работают проекции. Ты просто боишься, что с ней что-то серьёзное, и ищешь диагнозы.

– Я не ищу, – Лиза слегка нахмурилась. – Но ты сам психиатр. Разве её поведение не настораживает? Она закрыта, избегает контактов, живёт в своём мире с этой собакой… Может, шизоидное?

– Шизоидное расстройство? – Сергей приподнял бровь. – Не-е.

– Почему?

– Потому что шизоидам плевать на людей. Им не больно, не страшно – им просто неинтересно. А Лена? Она не избегает людей – она от них защищается.

Лиза задумалась.

– То есть…

– То есть она не шизоид. Она напугана. Ты же видишь – она не равнодушна. Она злится, взрывается, у неё панические реакции. Шизоид бы просто ушёл в другую комнату и забыл про всех.

– А если это акцентуация?

– Возможно. Но даже так – это не патология. Это характер.

Лиза потянулась за стаканом воды на тумбочке, сделала глоток.

– Тогда почему она так держится за эту собаку?

Сергей задумался, выбирая слова.

– Потому что Диккенс её не предаст. Не осудит. Не скажет: «Ты сама виновата». Собака – это безопасность.

– Как в детстве, – прошептала Лиза.

– Что?

– Ничего.

Она отвернулась, но Сергей положил руку ей на плечо.

– Ты думаешь, это из-за отца?

– Отчасти. Но не только. – Лиза закрыла глаза. – Она всегда была такой… своенравной.

– И что ты собираешься делать? Только не говори «ничего», я же вижу, что ты уже что-то задумала.

– Не знаю. – Она открыла глаза, уставившись в темноту. – Ждать. Не давить. Но…

– Но?

– Но я боюсь, что, если не помочь сейчас, она снова исчезнет.

Сергей обнял её, притянул к себе.

– Ты не можешь её заставить.

– Я знаю.

Она прижалась к нему, слушая его ровное дыхание. Но в голове всё ещё стоял образ Лены – сидящей за столом, сжимающей чашку, будто это единственное, что её держит.

«Что ты скрываешь?» – мысленно спросила она.

Темнота не ответила. Лиза закрыла глаза. Но сон не шёл.

За окном ветер шевелил ветки деревьев, где-то в городе на пустой улице, шла Лена, рядом Диккенс – её молчаливый страж, единственный, кому она доверяла.

Лена брела по пустынному тротуару, её шаги отдавались глухим эхом в ночной тишине. Диккенс двигался рядом, не строго у ноги как на тренировках, а в нескольких метрах от хозяйки – достаточно близко, чтобы в любой момент встать на защиту, но не сковывая её движений. Жёлтый свет фонарей дрожал в лужах после недавнего дождя, превращая их в разбитые зеркала, отражающие лишь осколки реальности.