Проверка моей невиновности - стр. 35

Первое впечатление на него произвел уже сам размер номера. Он был громаден – примерно в четыре, а то и в пять раз больше того, что во флигеле. Вдобавок его окутывала тьма – даже в этот час дня. Окна, являвшие некий ограниченный вид на огород, были маленькие и витражные, а потому света пропускали мало. Главный предмет обстановки – здоровенная кровать под балдахином. Вглубь уходила продолговатая узкая уборная; имелась и третья комната – или так Кристофер поначалу решил, поскольку она было довольно большая, там разместилась бы некрупная кровать или хотя бы диван. Однако отсутствие окон и наличие вешалок подсказали ему, что это на самом деле исполинский гардероб. И там уже висел его костюм. Все его вещи, как он обратил внимание, были педантично разложены по спальне, а туалетные принадлежности – ровным рядом на полке над объемистой раковиной. Все предметы мебели в основной комнате – древние и тяжелые, в точности таким же оказалось и громадное “ушастое” кресло, размещенное перед пустым камином, выложенным камнем. Он плюхнулся в это кресло и несколько минут посидел, размышляя. Комната была роскошная и удобная, это уж точно, хоть и не то чтобы радостная. При прочих равных предпочтительнее той, какую ему определили вчера. И все же он никак не мог взять в толк, отчего его переместили столь внезапно.

Было в этом нечто странное. Что же все-таки происходит?

В Ведэрби-холле баров было два. Тот, что в зале “Дунсиада”, – оживленный и буйный. Тот, что в салоне “Аддисон”[25], – гораздо приятнее, однако по неведомой причине гости его сторонились. Кристофер, заявившись туда в тот вечер после ужина, примерно в десять, обнаружил, помимо комментатора из “Новостей ВБ” и колумниста из “Шипастого”[26], энергично целовавшихся в тихом углу, лишь еще одного обитателя – сэра Эмерика Куттса, сидевшего за столиком в одиночестве и щурившегося в мобильный телефон. Кристофер приблизился к столику и вежливо кашлянул.

– Сэр Эмерик? – проговорил он, когда профессор поднял на него взгляд. – Позволите ли взять вам еще стаканчик?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Эмерик спросил:

– Мы знакомы?

– Да, знакомы – в некотором роде, – ответил Кристофер. – Я сейчас объясню. Вам того же?

Эмерик глянул на свой стакан так, будто забыл, что в нем было, и ответил:

– Да, вполне. Бренди с содовой.

Кристофер взял того же и себе и, вернувшись к Эмерику в его угол, поставил оба стакана с выпивкой на стол и уселся, приговаривая:

– Надеюсь, вы не возражаете, – уже постфактум.

– Отнюдь, отнюдь, – произнес Эмерик без особого энтузиазма. Воздел руку со стаканом, осторожно и неуверенно протягивая ее Кристоферу. – Ну, будем. И спасибо вам большое.

– Надеюсь, вы не считаете, – сказал Кристофер, – что к вам пристает совершенно посторонний человек. На самом деле мы с вами встречались – несколько раз. Но то было немало лет назад. Я учился в Святом Стефане в начале восьмидесятых.

– Начало восьмидесятых! Боже мой, это же погружение в античную историю.

– Я временами посещал ваши салоны.

Эмерик не откликнулся, а потому Кристофер добавил в порядке напоминания:

– Вы проводили салоны – у себя на квартире во Дворе Кайта[27].

Когда Эмерик вновь не отозвался, Кристофер задумался, не отказывает ли старику память. Но наконец возник ответ: