Пропавшая пастораль - стр. 2
Там появился оператор Николаев, нагруженный оборудованием для съемки. Юля ловко поддержала массивную дверь, чтобы он прошёл.
– Я подумал, ты про меня забыла, – буркнул он.
Пока Виктор закреплял камеру на штативе, к журналистам подошла директор картинной галереи Екатерина Дмитриевна Яровая.
– Всё, девочки, приготовьтесь. Только что звонили из Департамента, – она улыбнулась представителям прессы, – скоро гости будут здесь. Пойдемте на второй этаж, там у нас выставлены самые известные полотна.
И уверенно пошла вверх по широкой лестнице с витиеватыми коваными балясинами. Юля невольно залюбовалась директрисой. Именно такой, считала она, должна быть руководитель любой структуры: ухоженной, интеллигентной, со вкусом одетой и умеющей вести разговор. Ей уже не раз приходилось брать интервью у Яровой, и та всегда говорила по делу, красноречиво и с неизменной улыбкой.
Через несколько минут послышались шаги, и появилась высокопоставленная делегация: две женщины и мужчина. Двоих из них Юля знала. Антон Эдуардович Тельманов занимал должность исполняющего обязанности директора Департамента культуры области. Он носил бородку клинышком и неизменную «бабочку» на шее, по-видимому, претендуя на классический образ дирижёра. Рядом семенила его помощница по связям с общественностью – неунывающая Лена Пучкова. Несмотря на возраст, приближающийся к «ягодному», она всегда носила короткую юбку, и предпочитала красить свои пухлые губы в апельсиновый цвет. Женщина, шагающая уверенной походкой по другую руку Антона Эдуардовича, являлась яркой противоположностью Пучковой. По её внешности можно было без труда определить, что она – из московской комиссии. Только проверяющая региональных коллег могла иметь вид прокурора и величественную прическу из некрашеных волос с благородной проседью. Макияж столичной гостьи был безупречен так же, как и элегантный костюм, идеально сидящий на стройной фигуре. Директор картинной галереи Яровая начала приветственную речь с благодарности местному руководству за помощь в организации экспозиции, а потом поведала о бесценной сокровищнице культурного наследия, выставленного в залах. Она изящно взмахивала кистью руки то в сторону одной картины, то другой, рассказывая о местных художественных достопримечательностях. Тетка из министерства молча слушала, сдвинув брови, потом резко подошла ближе к одной из картин и наклонилась, поправив на переносице очки.
– А почему у вас тут копия висит? – строго спросила она, оглянувшись на директора.
– Ну что вы, Светлана Юрьевна! – та суетливо подскочила к солидной гостье. – У нас в галерее только подлинники!
– Вот эта «Юная пастушка» Огюста Лепажа, по вашему мнению, подлинник? – элегантная дама медленно выпрямилась, метнув взгляд на Екатерину Дмитриевну.
– Конечно, – растерянно проговорила директор.
– Это подделка, снимите её и немедленно отправьте на экспертизу! – тоном, не терпящим возражений, произнесла та.
– Подделка? – почти по слогам пролепетала Лена Пучкова.
– Видите ли, господа, в свое время я писала диссертацию по французской классической живописи девятнадцатого века, – голос высокопоставленной гостьи был холодно вежливым, – и именно полотнам Огюста Лепажа уделила особое внимание. Его кисть и стиль я знаю, как свои пять пальцев. На девяносто девять процентов я уверена, что это картина не подлинная.