Проклятие фараонов - стр. 11
– Это еще один афоризм, достойный настоящего писателя, сэр.
Толстяк довольно улыбнулся:
– Даже писатели могут быть полезны: у них иногда рождаются интересные мысли. Точнее, писатели, в отличие от прочих людей успевают записать эти мысли. Всем прочим приходится заимствовать чужие мысли, ибо собственными большинство вовсе не располагает. Кстати, писатель – прекрасная маскировка для шпиона или агента влияния. Многие из них даже не скрываются. Наш Грегсон, как я услышал, тоже работает под личиной писателя? Детективные истории, если не ошибаюсь?
– Он и есть писатель, сэр. По моему мнению, у него есть определенные способности к художественному слову. А занятие литературой уже само по себе делает человека точным. Кроме того, почти все наши писатели со времен Чосера состояли на службе Их Величеств.
– Сегодня писатель – это не тот, кто пишет, а тот, кого издают, – усмехнулся толстяк.
– А мы сами его издадим, – улыбнулся в ответ майор. – Издадим его отчет для нас тиражом в один или два экземпляра. Вот он, считайте, и полноправный писатель! И, кто знает, что может родиться в виде побочного продукта от заказанной нами его литературной деятельности?
Толстяк, казалось, надолго задумался, сидя в кресле.
– И вот еще что, – после паузы добавил майор. – У Грегсона есть своего рода талант всюду успевать, оказываться в нужное время в нужном месте
– Талант, как у Фигаро? – улыбнулся толстяк.
– Пожалуй, да, но без свойственного французам или южанам легкомысленного мельтешения. Я, с вашего позволения, назвал бы это удачливостью.
Толстяк высоко поднял брови и снова задумался. Майор терпеливо ждал. Наконец, толстяк тяжело вздохнул и произнес с недовольной миной:
– Ну что же, если у вас нет никого лучше, действуйте, майор. Но я остаюсь при своем мнении. Человек нашей цивилизации сможет легко управлять первобытными шейхами, которыми движут самые примитивные мотивы: корысть и власть над своим племенем. Но человек низкого происхождения – даже нашей с вами цивилизации – никогда не сможет разобраться в истинных мотивах поведения настоящей аристократии, элиты, привыкшей направлять судьбы мира иногда на столетия вперед. Их миссия определяет их поступки, и, в конечном итоге, их судьбу. Фатум, от которого нельзя уклониться. Своего рода родовое проклятие, подобно тому, как труд является проклятием трудящихся классов. Так было со времен фараонов и пребудет вовеки. А покойный лорд Карнарвон был частью именно такой аристократии.
– Я надеюсь, сэр, что Грегсону в его расследовании и не понадобится вникать в самые глубокие мотивы поведения лорда Карнарвона и вникать в родовое «проклятие фараонов». А с тем, чтобы выяснить внешние обстоятельства, он прекрасно справится. Я также не думаю, что даже лучшие выпускники академий в Сандхерсте или в Вулвиче справились бы с такой задачей лучше него. Но, в конце концов, смерть лорда Карнарвона может оказаться естественной или же объясняться вполне банальными причинами, как справедливо заметил нам тот же Грегсон. А когда все благополучно разъяснится, мы с вами вздохнем спокойно.
– Хотелось бы мне, чтобы именно так все и кончилось, – покачал головой толстяк, – никогда не стоит в таких делах будить спящую собаку!
Пароход «Мюирон»
Бартоло. Мы не во Франции, где женщины всегда оказываются правы.