Размер шрифта
-
+

Прохвост - стр. 26

Лиза словно прочитала его мысли:

– Ага, я эту историю слышу раз в месяц, если не чаще. Ну да ладно, лишь бы писалось хорошо, марафонец ты мой.

– Ага, – чересчур оптимистично согласился Артём.

Под испытующим взглядом Лизы он в который раз почувствовал себя нашкодившим ребёнком, словно любая его мысль тут же транслировалась в голове жены. Он никак не мог к этому привыкнуть.

***

Дорога до издательства заняла около часа. Путь на маршрутном такси до метро, обычно в рабочие дни долгий и малоприятный, сегодня уместился в рекордные двадцать минут. В метро Артём сел, наслаждаясь отсутствием тряски, которая его очень сильно раздражала в «маршрутке», и закрыл глаза. Сначала мысли витали вокруг его романа, над которым он сейчас работал. Под гомон пассажиров метро он перебирал героев, места и возможные варианты развития событий. Затем мысли становились всё более и более размытыми, затягиваясь в воронку дремоты, а потом и вовсе превратились в череду абстрактных образов.

Рядом пристроился старичок, громко шурша мятой газетой. Складывая по сгибу листы, он задел Артёма, и тот встрепенулся.

«Чёрт, заснул», – подумал он, озираясь по сторонам и пытаясь понять, на какой он станции.

– Извините, гражданин, – прошамкал старичок, полуобернувшись к Артёму, и с лёгким свистом втянул воздух. – Я такой неуклюжий, что постоянно кого-то беспокою.

Он виновато улыбнулся ввалившимися губами.

– Ничего страшного, – пробормотал Артём. – Вы, случайно, не знаете, на какой мы станции?

– Сейчас «Таганская» будет, – почти воскликнул старичок, словно обрадовавшись, что наконец-то получил собеседника. – Меня, кстати, зовут Геннадий Степанович, хотя, признаться, меня давно никто не называл по имени-отчеству. Дожил, знаете ли, до времён, когда остаётся только имя, данное при рождении. – Он снова улыбнулся, на этот раз обнажая чёрную прореху рта, в котором болтались несколько одиноких жёлтых зубов. – Странная штука: рождаешься с одним лишь именем; пока живёшь, к нему успевает прилипнуть и фамилия, и отчество, и звания всякие. А под конец… всё снова отваливается, и ты остаёшься снова при своих. Ну, разве что добавят тебе «дед», намекая на скорое увольнение в запас.

Геннадий Степанович, или дед Гена, моргнул и снова подтянул губами воздух, словно всасывая в себя готовый прорвать дамбу поток слов.

– А вас как нарекли при рождении? – позволил он представиться Артёму.

– Тёмой. А потом превратился в Артемия Павловича.

– Артемий, – шамкая, важно повторил Геннадий Степанович. – Какое благородное имя! А знаете ли вы, что оно означает?

Артём покачал головой.

– Ну конечно же, сейчас никто не разбирается в том, что означает то или иное имя. Называют, как придётся, а потом удивляются, во что вырастает чадо. Но это не про вас. Вы как раз обладатель сильного имени. Артемий! Невредимый!

Артём смущённо улыбнулся, чувствуя, как Геннадий Степанович постепенно повышает голос. Старичок заметил это и принялся шептать, хотя шёпот звучал ещё отчётливее.

– Это имя неагрессивного, но мужественного и сильного духом человека.

Артём хмыкнул.

– По-моему, ваши предположения не столь уж и верны.

Старик упрямо подтянул нижнюю губу, отчего его беззубость стала ещё очевиднее.

– А это вовсе не предположения. Это антропонимика. Вы знаете, существовал такой исторический персонаж – Артемий Антиохийский. Он был военачальником при римском императоре Константине Великом и его сыне. Его очень невзлюбил Юлиан, новый император. Его ещё Отступником называют. Так вот, больно ему не нравилось, что Артемий проповедует христианство, да ещё и заступается за епископов, которых этот самый Юлиан истязал. И император решил, что неплохо бы было, чтобы Артемий отрёкся от Христа и принял языческих богов. И подверг он бывшего военачальника суровым пыткам.

Страница 26