Прогулка по садам Хорса - стр. 21

– Девица девице рознь, – вернулась из лесу с охапкой дров Сдобушка.

– Огромное спасибо! – иронично поклонился писатель на такую оценку.

– Точно – «Книжный червь»! Ещё какой книжный червь! – солдатику так понравилось это сравнение, что перед тем как продолжить, он даже залихватски вспляснул. – Пред нами тот самый сочинитель, который своими корявыми ручками всех нас и написал… Как вам, а?

– Быть того не может, – охапка дров так и вывалилась из рук Сдобушки. – Отличная новость… Просто новость дня! Будет теперь с кого спросить, почему все красны девицы – длинные косицы, одна краше другой, от женихов отбоя нет, а мной старики непослушных детишек в колыбели пугают, когда спать убаюкивают.

– Служивый не выдумывает? – внимательно уставился на писателя аристократ.

– Похоже, что нет, – пожимал писатель плечами.

– То-то я смотрю: отчего со вчерашнего дня тёмные силы пришли в такое движение… Отойдём, пошепчемся? – предлагал земледелец.

– С радостью! – соглашался писатель. – Ты первый похожий на вменяемого, повстречавшийся на моём пути.

– Значит, испустил дух… Петух петушился, пока в суп не скрошился… – первым заговорил крестьянин, когда вместе с писателем они отошли в сторонку. – Давно окоченел?

– Точно не помню! Дня три вроде назад, – задумался писатель, отчего настроение плавно поползло вниз.

– Ну, ничего, и не такое бывает, – подбадривал землепашец. – Какое, однако же, изумительное совпадение… Впрочем, вся жизнь есть череда совпадений. Вот послушай, например, в 1848 году, мещанина Никифора Никитина за табуированные речи о полёте на луну сослали в селение под названьем Байконур. Как тебе?! Совпадение?.. Так что, дорогой мой мазурик, радоваться ещё надо что так! Ух, и будет теперь о чём поговорить! Рассказывай! Интересует буквально всё!

– А чего тут рассказывать? – насупился писатель, однако почесав макушку, всё же рассказал крестьянину свои невзгоды с самого начала.

– Да уж, дела наши скорбные, – обмозговывал услышанное аристократ. – Не мог подождать, пока эра Кали-Юги закончится? Потом бы и покидал земную сень смело. Не дадут теперь покоя чёрные: ты им походу как кость в горле. Как заноза в заднице.

– Чего ж им надо-то? – взволновался писатель.

– Стереть все твои фантазии, – подумав, отвечал крестьянин. – А с ними и всю память о тебе. Значит, и всех нас.

– Но погоди, ведь вы совсем не все мои персонажи, – замечал писатель. – Шельму бакалейщика, допустим, я отродясь не видывал. Тебя тоже, хоть убей, не помню. Со Сдобушкой провалы какие-то в памяти: то была, а то и не было её вовсе.

– Тут всё просто! – улыбался пахарь, как на именинах. – Те самые, за которых ты стопроцентно можешь поручиться, те со страниц повестей и романов собрались здесь в кучу и оттягиваются по полной. Вот те, о которых ты понятия не имеешь, в том числе и твой покорный слуга, все мы из неопределённого будущего. Точнее из ненаписанного. Как, такое, может быть, спросишь ты, конечно же, меня? Элементарно, Уотсон! Ведь идеи и смыслы-то никто не отменял. И неважно, что им не суждено было воплотиться. Более того, о существовании некоторых ты даже не подозревал. Гнездиться, хоть и в будущем, они от этого не перестали. Просто ты не успел их должным образом обрести и перенести на бумагу. Они не дозрели, к величайшему сожалению. Твои преждевременные кончины оборвали некогда текущий ровным строем поступательный процесс. Так что, друг ты мой ситцевый, из ненаписанного мы, из ненаписанного…