Профессия – психолог труда - стр. 21
В качестве примера психологического объекта субъективного мира рассмотрим феномен покаяния. Я как психолог-практик представляю покаяние таким образом. Покаяние – это духовный процесс страдания, когда сотканное из совести твое «Я» покинуло тебя, но осталась истерзанная душа, жаждущая подняться к своему «Я» и слиться с ним. Возможно, в этот момент и рождается Бог в человеке. Покаяние есть психологический процесс, ибо душа к нему стремится через осознание, через осмысление своего греха. Видимо, есть зерно истины в призыве святого Павла: «Преобразуйтесь обновлением ума вашего, заботьтесь иметь Бога в разуме».
Особенность человеческого духа в том, что он связывает нас с тем состоянием, которое приходит к нам и которое назовем вселенским сознанием. В этом направлении теория объективного образа субъективного мира человека может дать положительный результат, и сегодня познание закономерностей связи индивидуального сознания со вселенским как ноосферного механизма вечного течения живого, того, что было, есть и будет. Эта задача не только научно-познавательная, но и практическая, ибо от ее решения зависит судьба создания совершенно нового языка, языка сознания, с помощью которого люди обретут дар понимания не конца жизни, а ее вечности.
Видимо, нам следует подумать о неком новом качестве памяти как хранительнице Времени. Это подведет нас к новому взгляду на саму субстанцию прошедшего времени. Прошедшее, спрессованное в памяти, выступает как связь бытийного сознания отдельной личности со всем человечеством. Видимо, мы подходим к овладению языком осознания памяти как ключа к разгадке времени. Язык сознания – это одновременно способ подключения к биоэнергии Высшего Разума. Кто знает, возможно, создав новый язык сознания, психологии как науке удастся разработать способ длительного поддержания в душе человека общевселенского Добра, потенциал которого выше потенциала зла. Безусловно, Зло не уничтожить, ибо оно, кроме всего прочего, несет в себе дифференциальный признак Добра. Поэтому роль Добра, по мнению просвещенных мыслителей, не столько в борьбе со злом, сколько в ограничении зоны действия зла.
Возможно, стоит решиться расширить проблему психического образа и подойти к исследованию образов Добра и Зла. «Под добром,– писал Спиноза,– я буду разуметь то, что все более приближает нас к образу человеческой природы, под злом то, что препятствует нам» (Спиноза, 1932, с. 141). Ведь это не потусторонние реалии, они суть виды биоэнергии, а личность – общество – это лишь место их «прописки», приложения. Идея добра и зла возникла не в природе. Гегель писал, что человек не добр, не зол от природы, поэтому законы человеческой нравственности бесконечно выше законов природы. Если это так, то новая задача науки психологии – раскрыть процесс созревания добра в человеке.
Всматриваясь в неразумность поступков умных людей, хотя и умозрительно, но ощущаешь, что их появлению человек обязан противоборством опыта как знания, сознания как трансформатора этих знаний образу духовности как истинно внутреннему генератору добра. Знание, интеллект, сознание и даже воля организуются в поведенческий образ, впитывающий историю жизни человека для выработки социальных приемов по решению повседневных целей. Эстетическими свойствами подобного образа являются гордыня, страсть, гедонизм, эротика, эгоцентризм, для них обратной связью служит результат удовлетворения, наслаждения победой. «Обслуживающим» аппаратом этого образа выступают инстинкты. Можно представить, что энергии, представленной в социальном опыте на протяжении жизненного пути, едва хватает на удовлетворение потребности в наслаждениях. Отсюда необходимость в приеме дополнительной энергии для накопления добра внутри образа духа, т.е. в этической сфере.