Привет, соседка! - стр. 32
Та, лениво отвлекшись от разговора с друзьями, берет со столика бокал с искрящимся напитком, поднимается с диванчика и дефилирует к нам.
— Слушаю, — пригубив шампанское, стреляет в меня подведенными стрелками глазами.
— Ты че, больна? — прямо спрашивает у нее Лекс.
— Ты в своем уме? Что ты ему наговорила?! — наезжает на меня, но я, с места не сдвинувшись, грожу ей пальцем.
— Не смей ко мне приближаться. Или я тебе морду расцарапаю, ни один пластический хирург с последствиями не справится.
— Лекс, ты будешь это терпеть? — возмущается она. — Она никто! Чмо! Явилась сюда, случайно получив спам-рассылку, назвала тебя козлом, меня больной. Давай позволим ей весь вечер коту под хвост пустить!
— Сядь на место! — велит ей Цукерман и, схватив меня за локоть, тащит к лестнице. — Зря я с тобой связался. Ни ума, ни фантазии, ни фигуры, ни воспитания. Проваливай и забудь мой номер.
Вырвавшись из его тисков, с размаха залепляю ему пощечину.
Наконец-то! Весь день рука чесалась.
— Это ты забудь мой номер, говнюк! Я не та, за кого ты меня принимаешь!
Капец… Удар, конечно, борщ. Цукермана аж разворачивает, а у меня ладонь огнем загорается. Встряхнув ею, с трудом сдерживаю стон.
— Ты че? Жахнулась? — рычит он, шевеля челюстью.
— Я из-за тебя, гада, чуть настоящего мужика не упустила!
Буравит меня бездонными темными глазами и сгибает пальцы в кулак.
— Да ну нафиг? — усмехаюсь я. — Ты ударишь девчонку?
— Не-а, — фыркает он, замахнувшись, — шлюху…
Зажмурившись, съеживаюсь и в темпе разворачиваюсь. Лбом утыкаюсь в твердую горячую грудь, вибрирующую от колотящегося сердца. Вдыхаю знакомый мужской запах. Кожа, пот, машинное масло. Какой же он родной! Уютный. Согревающий.
Нерешительно поднимаю лицо и вижу, как взбешенный Барс своей здоровенной ручищей сжимает кулачок Лекса, грозно предупреждая:
— Хана тебе, Цукерман.
Фанат чумовых вечеринок делает пять кривых шагов назад, набрав скорость от точного удара в нос, запинается об убирающую осколки официантку, заваливается вместе с ней на пол и прихватывает за собой Серебрянскую, зацепившись за ее длинный шелковый шарф.
Я вжимаюсь в тяжело дышащего Барса. Хочется сквозь землю провалиться от стыда.
— Падла! — пыхтит барахтающийся в визжащих девушках Лекс. Странно, что не закатывает глаза от удовольствия. Вроде этим и планировалось закончить вечеринку.
Кое-как встает на ноги, вытирает пальцами кровь под носом и огорошенно смотрит на нас.
— ТЫ!!! — ревет не своим голосом, сдергивая с себя пиджак и пачкая спешно подворачиваемые рукава рубашки.
— Барс, не надо, пожалуйста! — умоляю я, обеими руками вцепившись в его футболку.
— Отойди, Пинкодик, — просит он, не сводя холодного взгляда с Цукермана. С легкостью отодвигает меня со своего пути и, размяв шею, сжимает кулаки.
— Пинкодик, — усмехается Лекс и смахивает с лица кровь. — Что за тупое прозвище?
Вокруг них выстраиваются его друзья с приготовленными камерами своих айфонов. Тут только мне не до съемки. Глазами выискиваю кого-нибудь из персонала. Но даже единственной официантки след простыл.
Я перегибаюсь через перила, замечаю ее в толпе. Бежит к охранникам, умница.
За моей спиной раздается глухой удар, хруст и хрип.
Обернувшись, вижу заваленного на лопатки Цукермана.
— Фу-у-у, Лексус, не будь лошарой! — подбадривают его верные и супернадежные друзья.