Привет эпохе - стр. 29
ВАЛЮТНОЕ НАКАЗАНИЕ
Что такое «валютный бар» большинство из жителей Советского Союза знали лишь понаслышке. Валютные бары работали в гостиницах Интуриста, куда простых смертных и на пушечный выстрел не подпускали. Впервые преступил я порог этого заведения во время 1-го Ташкентского международного кинофестиваля стран Азии, Африки и Латинской Америки. Тогда в Узбекистан приехал заменитый Радж Капур, известный советской публике по индийским фильмам, в большинстве из которых он играл главные роли. У нас в стране звали его либо «Господин 420», но чаще всего «Бродяга» – по самым знаменитым фильмам актера. Радж Капур приехал в Ташкент вместе с сыном Риши, в те годы начинающим актером и режиссером. Когда несколько журналистов разом попросили Раджа дать интервью, он ответил на пару вопросов, а потом сказал, что Риши в этой поездке выполняет миссию пресс-секретаря и с удовольствием ответить на все остальные вопросы. Риши, как послушный сын, выказал немедленную готовность выполнить волю отца и любезно всех нас пригласил в валютный бар гостиницы. Трое журналистов, я в их числе, предложение охотно приняли.
Но в баре, когда папы рядом не было, сынок – пресс-секретарь, мгновенно преобразился. Он заявил, что интервью никуда не убежит, а он, Риши, первым делом хочет отведать «рашн водка», о которой слышал так много лестного, но до сих пор не имел удовольствия попробовать. Переводчик с хинди, услышав это, сказал, что у него много своих дел, вы, мол, пока, ребята, водочки попейте, а я попозже подойду.
«Рашн водка» появилась на столе мгновенно и тут уж мы постарались проявить себя истинными знатоками родного тонизирующего напитка. С живостью людей, не понимающих языка друг друга, на пальцах объяснили гостю, что разбавлять водку водой или добавлять в нее лед – сущее кощунство и порча благородного продукта. Риши понял нас прекрасно, заглотнул без передыху рюмки три и глаза его цвета маслин собрались в кучку. Когда у нашего стола снова возник переводчик, он оценил ситуацию с первого взгляда.
– Если вы сейчас, немедленно, не зададите ему своих вопросов, то потом уже разговаривать будет не с кем, – твердо заявил переводчик.
Вняв голосу разума, мы стали расспрашивать Капура-младшего. Он отвечал достаточно подробно, но скороговоркой, явно стремясь как можно быстрее покончить с необходимой процедурой и вернуться к столь приятному занятию.
Описывать последующее застолье столь же скучно, как трезвеннику присутствовать за одним столом с пьющими. Была уже поздняя ночь, когда мы решили, что надо как-то транспортировать тело нашего гостя в номер. К тому времени один из собратьев по перу сошел с дистанции, исчезнув незаметно, за столом нас оставалось трое. Выяснив у администратора гостиницы, в каком номере остановился Риши Капур, мы, сообщив бармену, что скоро вернемся, подхватили восходящую звезду индийского кино под руки и поволокли к лифту.
Вернувшись в бар, узнали, что платить не надо, за все уже уплачено заранее, мы уж совсем было собрались уходить, когда увидели под столом какой-то предмет. Наклонившись, я поднял с полу увесистый бумажник. Задав коллеге идиотский вопрос: «Твой?», я сам же на него и ответил: «Конечно, не твой». Вполне очевидно было, что бумажник обронил Капур.
– А если не обронил? – высказал осторожное предположение коллега.