Пришествие - стр. 3

Я пока не умею объяснить кто или что пришло. Состоялось пришествие. Шлёпнулось на нас, как кусок масла на щербистый многозлаковый хлеб. Блям, на всю нашу цивилизацию с её выдумками истории, с её сказками религии, с ячеистой структурой хлеба-этноса. Навалилось масло и начало таять. Постепенно заполняя все соты, все прорехи, выжимая из нас воздух. Масло проникало и проникло, мы теперь больше не хлеб. Теперь мы плазма или плесень. Мы влипли в это масло и не отмыться уже никогда.

Все женщины и дети давно были отправлены каждой возможной оказией, каждой правдой и неправдой в далёкие края. Говорили, хотя откуда и кто мог знать, но говорили, что лучше на Север. Карелия и Мурманск ещё никогда не были так популярны как в тот… хотел написать сезон. Но, понимаете, описывать это сезонами уже нет смысла. Поэтому в достаточно будет сказать «в то время». Мужчины, аналогично, частью бежали к Полюсу, но ввиду общей неясности происходящего, большинство, как и я, остались караулить дома и слушать радио. Мужчины тогда собирались сражаться за свои права или хотя бы договориться с Пришедшими. Но, так… я сбиваюсь. Я сильно стараюсь сохранить повествование понятным, но сбиваюсь. Да, определённо многие мужчины в то время не уехали на Севера. Ждали ясности и призыва к борьбе, ждали, когда адреналин и тестостерон разрешат им порвать белый свет. Остались и из любопытства, из жажды наживы, из-за мародёрства, но и желание прослыть героями совершенно точно присутствовало.

Власть и раньше, никогда раньше не объясняла свои поступки заранее. Потому как планов никогда не строила. Но то хотя бы была обычная власть воров и мачизма. Эту власть хотели разделить все и приспосабливались все. Власть – это такой десерт, когда у тебя уже есть внутри мясо и картошка, но идти из-за стола тебе некуда. Нужен десерт, порция власти. Иногда здесь была война, иногда инфляция, но как-то выживали. Дружили с собаками, убивали собак, делали прививки, не делали прививки. Потом ещё этот Трампизм. Цунами на Тайване, Запорожская АЭС… Было по большому счёту всё понятно и интересно жить. Теперь, при новой власти, этих Пришедших, сразу везде и всюду занявших всё, теперь было страшно. Пропадали женщины и дети, общество раскололось, появились определившиеся, помогающие новой власти, появились неопределившиеся, протестующие. Пропавшие жёны и матери, поначалу полная мистика, вдруг, начинали посылать сообщения из каких-то неведомых мест, где с покорностью объясняли, что так нужно. У них другая миссия теперь. Женщины для другого. Что это были за слова? Миссия. Так не выражаются наши дочери, жёны, матери и бабушки. А дети? Дети обоих полов пропадали. Ползающие тут и там робомобили, жуки, словно производили перепись населения. После встречи с этой прослойкой между новой властью и людьми всегда кто-то исчезал. Якобы женщин забирали гвардейцы, словно преступников и увозили на машинах. Похоже это было неправдой. Они исчезали, часто не взяв никаких вещей, паспорта, денег. Женщины таяли словно зелёный цвет осенью. Случился их исход. И дети, которых и без того было немного. Дети куда-то исчезли затем. Мужчины прятались как во время мобилизации. Мужчины были трусами. Но сигнал, зов, мог вынуть их из нор. В ожидании его, иначе жить, как в спрятанном виде, было нереалистично.