Принцесса для императора - стр. 32

Иду.

Иду.

Волочу ноги.

Во рту сухо.

Язык распухает от жажды.

К потной коже липнет пыльца.

Иду.

Должна двигаться.

Перед глазами плывёт.

«Двигайся, двигайся… вперёд».

Мешочек с деньгами, привешенный на шнурке между грудями, тянет к земле, точно глыба.

Больше всего на свете хочется свалиться под куст и дать отдых гудящим ногам, но понимаю, стоит сесть – усну. Не хватит сил подняться.

И я бреду, запинаясь о сорняки и отростки лоз.

Пот стекает по вискам и спине, жжёт подмышками.

Бреду, зажмурившись, и оплавленный жарой разум рисует на веках лицо Императора.

Убила?

Ранила?

Что я натворила…

Лучше не думать об этом.

Думать только о цели.

Воспоминание об истошном крике в старом городе толкают вперёд.

Виноградные поля тянутся бесконечно, я ненавижу их – и благодарю за укрытие.

Двигаюсь, потрясённая тем, что ещё могу передвигать натёртые ноги.

Глубоко за полдень я вынуждена снять сандалии и, сцепив ремешками, повесить на плечо.

Земля тёплая, сухие травинки и колючие травы впиваются в стопы, изнеженные годами городской жизни. Но я слишком устала, чтобы всерьёз обращать на это внимание.

Надо идти.

И я иду.

Солнце тоже идёт по небосклону, тот медленно меняет цвет.

Слишком медленно.

Мир превращается в смазанные тени, только через пару сотен шагов, оказавшись перед деревом, я осознаю, что вышла с виноградника.

Поворачиваюсь: оказывается, я прошла сквозь калитку в изгороди из прутьев.

Передо мной начинается редкий лесок.

Тракта не видно.

Где-то тихо журчит вода.

Меня обдаёт жаром и холодом, я иду на звук, раздвигаю кусты и молодую поросль, огибаю тонкие деревья и пни.

Ручей.

Где-то рядом ручей.

Во рту будто песок набит, я задыхаюсь от желания напиться.

Овражек.

Вода блестит и переливается на солнце. Вкуснее этой леденящей хрустальной воды я не пила. Хватаю её руками, жадно втягиваю ртом, бросаю на лицо, обтираю шею, вновь приникаю губами. Колени стоят в ледяной воде, но мне всё равно, главное – можно пить. Пить… просто пить.

Насытившись божественной влагой, погрузив в неё руки, застываю. Слёзы срываются с ресниц и бесшумно падают в ручей.

Я вырвалась из города.

Надо идти дальше.

Найти постоялый двор и узнать, что с Императором.

Невероятным усилием воли заставляю себя подняться.

Вскоре вновь приходится надеть ужасно неудобные сандалии. И хотя надо сдвигаться в сторону тракта, я долго бреду вдоль ручья.

Только когда под кронами воцаряется сумрак, я из страха перед дикими зверями поворачиваю в ту сторону, где по моим представлениям находится тракт. Выхожу на него, ковыляя, как отъявленная старушка.

С одной стороны выложенной камнями широкой дороги редкий лес, с другой – пшеничные поля.

Далеко до постоялого двора?

Кажется, он в дне ходьбы от города (помнится, так говорили на кухне). Учитывая, что вышла я поздно, двигалась не слишком ходко, мне повезёт, если доберусь до места ночью. Оглядываю кусты и тонкие деревья. В принципе, если услышу цокот копыт, успею спрятаться. Воздух влажный, сильные порывы ветра гонят по темнеющему с розовыми проблесками небу тяжёлые тёмные облака.

Камни на тракте гладкие, я снова разуваюсь и иду куда быстрее, чем по лесу. Я горжусь тем, что до сих пор иду.

Вдали сухо гремит. Похоже, мне предстоит искупаться в дождевой воде.

Иду, постоянно оглядываясь, подгоняя себя. Дважды пришлось спрятаться от всадников. Один раз проехала мимо телега, но я не решилась ехать с мужчиной.