Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг - стр. 144
Бог выбросил руку вперед, и колени Тантала подогнулись, цепи натянули его руки.
– Моя богиня была добра к тебе. – Голос Аида звучал холодно и отдавался эхом. – И как ты ей отплатил?
Тантал вдруг задрожал и изрыгнул всю воду, что дала ему Персефона. Аид медленно зашагал к пленнику, разведя воду в стороны и создав сухую дорожку до мужчины. Тантал попытался встать, чтобы облегчить боль в руках, глубокие судорожные вдохи сотрясали его грудь.
– Ты заслужил чувствовать то, что чувствую я, – отчаяние, голод и одиночество! – проскрежетал Тантал.
Аид несколько мгновений просто смотрел на Тантала. Потом молниеносно поднял мужчину, держа его за горло. Тантал пинал ногами воздух, и Аид рассмеялся над его борьбой.
– Откуда ты знаешь, что я не чувствовал то же самое столетиями, смертный? – спросил он, и чары его растворились. Аид стоял, облаченный в тьму. – Ты – невежда. Прежде я был лишь твоим тюремщиком – а теперь стану палачом, потому что считаю, что мои судьи были слишком милосердны. Я обрекаю тебя на неутолимые голод и жажду. Я даже дам тебе доступ к еде и воде – но все, что ты вкусишь, будет пламенем гореть у тебя в горле.
Произнеся это, Аид отпустил Тантала. Цепи загремели у осужденного на руках и ногах, когда он ударился о камни. Тантал поднял взгляд на Аида и зарычал, словно зверь. Он замахнулся на бога, но Аид щелкнул пальцами, и Тантал исчез.
В тишине Аид повернулся к Персефоне, и та не сдержалась. Она сделала шаг назад, поскользнувшись на скользком камне. Аид бросился вперед и поймал ее, подняв на руки.
– Персефона. – Его голос был теплым и низким – в нем звучала мольба. – Пожалуйста, не бойся меня. Только не ты.
Она смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Он был прекрасен, суров и могуществен – и он одурачил ее.
Персефона не смогла сдержать слез. Она разрыдалась, и когда Аид прижал ее к себе еще крепче, она уткнулась ему в шею. Она не заметила, как они перенеслись, и не подняла голову, чтобы посмотреть, где они оказались. Богиня лишь чувствовала, что где-то рядом огонь. Но его жар не мог отогнать холод, сотрясающий ее тело, и, видя, что она по-прежнему дрожит, Аид отнес ее в купальни.
Персефона позволила ему раздеть себя и прижималась к нему, пока они входили в воду, но отказывалась взглянуть на Аида. Он некоторое время молчал, пока, как ей показалось, тишина не стала для него невыносима.
– Ты нездорова, – произнес он. – Он… что он сделал с тобой?
Она не ответила, глаза ее были закрыты – она надеялась, что это поможет ей не расплакаться.
– Скажи мне, прошу.
Именно это «прошу» заставило ее открыть мокрые от слез глаза.
– Я знаю об Афродите, Аид. – При этих словах лицо его изменилось. Она никогда прежде не видела его таким потрясенным и терзаемым. – Я для тебя всего лишь игра.
Бог нахмурился:
– Я никогда не воспринимал тебя как игру.
– Контракт…
– Это не имеет никакого отношения к контракту, – прорычал он, отпустив ее.
Персефона с трудом встала в воде и выкрикнула:
– Еще как имеет! О боги, как же я была глупа! Я позволила себе думать, что ты хороший, даже несмотря на то что мне предстоит стать твоей узницей.
– Узницей? Так ты чувствуешь себя здесь узницей? Разве я так плохо относился к тебе?
– Добрый тюремщик – все равно тюремщик.
Лицо Аида потемнело.
– Если ты считаешь меня своим тюремным надзирателем, зачем ты спала со мной?