Прелестная наставница - стр. 13
– В себе? – Девушка расцвела. – Мама говорит, что внешность – мое главное достоинство.
– А вернее, единств… – начал граф, иронически приподняв бровь.
– Вам всего семнадцать, не так ли? – перебила Александра, от души пожелав, чтобы он обратил все внимание на свою тарелку.
Словно услышав ее мысли, граф поднял газету и демонстративно спрятался за ней. Это было что-то вроде объявления о капитуляции.
При мысли о том, что она выиграла этот маленький поединок, Александра ощутила радостный трепет, и тут…
– Через полгода мне будет восемнадцать…
Роза бросила тревожный взгляд на газету и вернулась к завтраку, то есть, деликатно оттопырив мизинец, поднесла тартинку ко рту, с хрустом в нее вгрызлась и отдернула остаток, усыпав скатерть крошками. Это зрелище напомнило Александре ее Шекспира в его щенячьи дни, когда он вот так же атаковал старый башмак. Она мысленно содрогнулась и устроила настоящий спектакль из поедания своей тартинки по всем правилам этикета – приподняла над тарелкой, отломила кусочек, изящно положила в рот.
– А где сейчас ваша матушка?
Роза и виду не подала, что заметила преподанный урок, – она продолжала атаковать еду, словно это были вражеские укрепления.
– Мама не завтракает, – объяснила она с набитым ртом. – У нее слабые нервы, и ранний подъем на них плохо действует. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с Лондоном.
Александра подождала, не последуют ли комментарии со стороны лорда Килкерна, но тот так и не соизволил появиться из-за газеты.
– Давно вы в Лондоне?
– Десять дней. Кузен Люсьен за нами присматривает.
– Как мило с его…
– За вами присматривает мисс Галлант, – отрезал граф, не опуская «Таймс». – Я вас только терплю.
Глаза девушки наполнились слезами.
– Мама говорила, ты будешь нам рад… ведь больше никого у тебя нет!
Тяжелая газета хлопнула по столу. Александра на всякий случай решила не вмешиваться: очевидно, за этим коротким обменом репликами скрывалось нечто большее, чем просто слова.
– Перемены всегда даются нелегко, – произнесла она так кротко, как сумела.
С минуту лорд Килкерн молча смотрел на нее. Желание дать выход гневу боролось в нем с требованиями элементарной вежливости.
– Мисс Галлант права, – наконец сказал он и поднялся. – Прошу извинить меня.
Он ушел, по пятам преследуемый невозмутимым Уимблом.
– Боже, какое счастье! – прошептала Роза, когда дверь за ними закрылась.
– Да, человек он… резковатый, – рассеянно согласилась Александра, размышляя над тем, что так взбесило графа. Неужели случайная фраза о том, что у него больше никого нет? Как это – никого? И как же тогда все эти слухи о кутежах с дамами полусвета?
– Он просто ужасен! – затараторила Роза. – Я думала, вы с порога покинете нас! Знаете, он в первый же день уволил мисс Брукхоллоу, а ведь она служила у нас целый год! Те, что приходили после нее, были несносны!
– Чем же?
– Старые, сморщенные и злые. Но они не долго меня мучили – стоило им сказать слово не к месту, и кузен Люсьен начинал ругаться такими словами, что они немедленно требовали расчет. Мне ничуточки не жаль, что их больше нет.
Александра помолчала, обдумывая так охотно и непосредственно выданную информацию.
– Ладно, все в прошлом, – согласилась она, – отныне дела пойдут иначе.
– Так вы остаетесь?
Хороший вопрос.
– Остаюсь… пока, – ответила она осторожно.