Предвечный трибунал: убийство Советского Союза - стр. 20
(число членов – 24), Идеологическая (24), По вопросам социально-экономической политики (20), По вопросам аграрной политики (21), По вопросам международной политики (22), По вопросам правовой политики (20)[28].
Два десятка человек отрывались от дела ради словоблудия в очередной комиссии, которая стряпала эскиз документа. А затем генсек единолично или с участием одного-двух помощников делал из него все, что хотел. Мнение членов политбюро на этой (решающей) стадии работы уже не спрашивалось.
Таким образом, важный партийный документ – постановление политбюро – в конечном счете являлся единоличным изделием генсека[29].
Однако параллельно парализованному политбюро исправно действовал секретариат ЦК. Им руководил Е. Лигачев, который вождя из себя не корчил и позволял людям работать. Секретариат собирался еженедельно, толково решал важные вопросы, и его постановления принято было исполнять. Потому туда всегда толпилась очередь просителей, от колхозных председателей до кинорежиссеров; лигачевская структура успешно решала их проблемы.
Как поступил Горбачев? Запретил дублировать обсуждение одних и тех же вопросов на политбюро и секретариате. Толково? Еще как! Предлог благовидный: зачем властные органы загромождать одинаковыми вопросами? Но секретариат-то реально работал, а политбюро лишь делало вид! Теперь решение проблем застопорилось вовсе.
В 1930-х это справедливо называлось: саботаж и вредительство.
– Прошу проследовать в зал. Перерыв закончен, – разнеслось из невидимых динамиков. Все втянулись внутрь.
– Приглашается свидетель Рыжков Николай Иванович! – возгласил Адвокат.
Публика оживилась. Деятель такого ранга пока что фигурировал лишь один – сам Горбачев. Ведь Рыжков побывал не кем иным, как председателем Совета министров, главой перестроечного правительства!
Рыжков
Вошел седой и плотный дед, слегка похожий на актера Лесли Нильсена. Только потяжелее. И тот рожи корчит, а этот малоподвижен. Впрочем, нет, вообще почти не похож – но надо ведь как-то упорядочить неизвестное лицо! Любое новое явление всегда стремятся сравнить с чем-то знакомым, так в душе восстанавливаются равновесие и покой…
Он казался уверенным и глядел вперед строго, сурово даже. Увидев подсудимого, слегка кивнул. Видимо, жизнь научила его ничему не удивляться.
– Николай Иванович, – вкрадчиво начал Адвокат. – Вы работали с моим клиентом много лет, перестройку вместе двигали. Тут некоторые высказывались, будто бы он нарочно разваливал систему управления. Опровергните, пожалуйста, эту клевету!
– Ну что вам сказать… – начал свидетель хриплым, тяжелым голосом. – Да, я был предсовмина и членом политбюро, методы Горбачева мне известны. Могу, например, сообщить такой факт: вечером, накануне заседаний политбюро, я получал материалы о том, что предстояло обсудить, 100–200 страниц. Не только осмыслить, но и прочесть за одну ночь это невозможно[30].
Адвоката передернуло. Он повернулся к Горбачеву, тот отвел глаза. Свидетель явно пошел в непредвиденном направлении.
– Так происходило регулярно? – сразу включилась Прокурор.
– Почти каждый раз. Вообще не помню случая, чтоб мне удалось спокойно обдумать материалы.
– Тогда навалилось, не успевали разгребать, – вмешался подсудимый.
Адвокат его сразу поддержал:
– Да, мой клиент получил тяжелое наследство застоя, многие вопросы приходилось решать в авральном порядке!