Позови меня, Ветлуга - стр. 9

Все строили свои планы на лето. Наташка уезжала с родителями на море. Эллеонора – к бабушке в деревню. Андрею предстояло ежегодное турне с родителями на теплоходе по Волге. Не хотелось. И тут просто неожиданно подфартило: ребята с радиофака предложили ему с университетским стройотрядом поехать в область на всё лето работать. Командиром стройотряда был Михаил Михайлович Марков, знакомый доцент с кафедры бионики, на которой весь год занимался Андрей, и родители дали ему добро.

Ехали строить. Ехали именно за большим рублём, а не за туманом, как ехал в своей песне бард Юрий Кукин. Ехали в какой-то дальний район на юге области. И приехали: двадцать ребят и пять девчонок – весь стройотряд. Приехали на большом автобусе прямо во двор школы, в которой предстояло жить. Общая запущенность и выбитые стёкла говорили, что в школе этой не учатся уже несколько лет.

Встречал студентов-строителей председатель колхоза, маленький мужичонка в зимних ботинках на толстой микропоре, сером скромненьком костюмчике, клетчатой рубашке, застёгнутой под горло, на голове – шляпа. Пока ребята вытаскивали из автобуса сумки и рюкзаки, он, непонятно к кому обращаясь и тыча пальцем в землю, страстно рассказывал о своём родном колхозе. Оказалось, что большое старое село Знаменское и деревня Лягушиха, в которой находится центральная усадьба, стоят на разных берегах речки или ручья, не поймешь, как правильнее, потому что её и вброд не перейдёшь, и купаться стыдно.

Потом, увидев или узнав старшего, председатель сразу преобразился в разумного человека: ни лишних слов, ни лишних движений, и, обращаясь к нему, чётко произнёс:

– Михал Михалыч, вся конкретика у меня в правлении через два часа. Приезжайте вместе с бригадирами. А сейчас устраивайтесь, располагайтесь, я вам оставляю водителя Николая с моим газиком. Все вопросы к нему.

С этими словами председатель развернулся и не торопясь пошел вдоль берега к сомнительному по ветхости мостику через ручей. Рядом стояли бетонные мощные быки без пролётов для новой переправы.

Перво-наперво три человека были отправлены с лопатами, топорами и пилами строить «голубятню» – так нежно Марков называл общее место. Светленький, аккуратненький домик из необрезной доски был быстро поставлен в зарослях орешника, который начинался сразу за школой, постепенно переходя в берёзовую рощу.

В школе были приготовлены и раскладушки, и матрасы, и даже постельное бельё. Устроились в четырёх классных комнатах: в двух – ребята, девчонки – отдельно, штаб – отдельно.

Через два часа доцент с двумя бригадирами-старшекурсниками уехал в правление «на конкретику» – уточнять фронт работы. Хотя все договора и прикидочные сметы были подготовлены ещё с весны: основный объект был – двадцать пять километров асфальтовой дороги от главной усадьбы до реки Суры, настоящий объём работы и большие деньги, которые можно было заработать.

Вернулись быстро, через час. Сказать, что вернулись грустные, – значит не сказать ничего. Вернулись никакие. Сразу прошли в комнату, отведённую под штаб, и Ворошилов невольно оказался участником разговора Маркова и бригадиров. Он зашёл спросить про какую-то чепуху, а ему сказали.

– Садись, послушай, потом с тобой разберёмся.

Ситуация с дорогой оказалась даже не патовой, а матовой. Грузовики, тяжёлая техника, песок, щебёнка – всё было готово, можно было начинать работы на дороге хоть завтра. Даже самодельный передвижной заводик для варки асфальта недорого купили у бригады армян, которые работали год назад в соседнем районе. Проблема обрисовалась буквально на днях: выделенные на второй квартал фонды на дорожный битум отданы каким-то военным организациям, и колхоз получит их только в третьем квартале, а это значит в сентябре, а значит – строительство дороги накрылось. И те мифические толстые тысячи рублей уплывали из-под носа.