Позови меня, Ветлуга - стр. 10
Вся эта мелочовка – установка моста на готовые быки, возведение крыши на коровнике, проводка электричества – могли покрыть только накладные расхода и питание. Надо было срочно искать подряды в соседних хозяйствах или районах.
– Михал Михалыч, – осторожно вмешался Ворошилов. – А что, если я к отцу съезжу? Для него нерешаемых вопросов не существует!
В комнате повисла тишина недоумения. Андрей продолжил:
– Михал Михалыч, мы ведь своё просим. Так бы я никогда не осмелился к нему обратиться – не такой он человек, лишнего не даст. Я помню, как пять лет назад мой двоюродный брат из Москвы поступал в наш политех. Он подал документы на какую-то простенькую специальность – боялся экзаменов. А когда сдал на все пятёрки, захотел перевестись на другую, где проходной балл был выше. Отец пошёл к ректору политеха Тузову, они вместе когда-то учились, и попросил за брата. Тузов спрашивает: «Что, двойку получил?» Отец отвечает: «Нет, наоборот – все пятёрки! Просто хочет на другую специальность». Тузов сказал: «Это – всегда пожалуйста!» Тогда отец пришёл домой, позвонил брату и сказал ему: «Запомни – за отличника всегда приятно просить, за двоечника – противно!» Так что давайте я попробую, слетаю завтра к отцу?
В город поехал с утра на председательском газике, как белый человек. Где находится «Облсельхозтехника», водитель Николай и сам знал.
Андрей в кабинете у отца за всю жизнь был два раза, но секретарь Нина Ивановна его сразу узнала. Увидев Андрея, она вскочила, хотела доложить, а Андрей её остановил:
– Не надо, Нина Ивановна, я по делу, я подожду, как все.
Кабинет у старшего Ворошилова был необычный: стол в половину комнаты, на полу – ковры, шторы задёрнуты, несмотря на яркий солнечный день, свет с потолка – мягкий, приглушённый, и на столе постоянно горит допотопная настольная лампа.
Сына он встретил с ехидцей.
– Ну, что – случилось что-то?
– Нет, пап! Я по просьбе коллектива. Помочь надо.
Старший Ворошилов ситуацию разрешил в два звонка: начальнику Стройкомплектснаба и первому секретарю райкома.
– Все фонды твоему председателю отдадут на этой неделе, сверх фондов надо будет – пусть напишет письмо «в порядке оказания технической помощи…». Он знает – как. Будет нужна техника, любая – сам поедешь в район, найдешь там первого, скажешь, что ты – Ворошилов, он поможет. А на председателя твоего посмотрим: он знает, что с него причитается.
Всё утряслось, как и обещал отец. Фронт работ был выпрямлен, и единственное, что изменилось, это председатель стал звать Ворошилова Андреем Сергеевичем, а с его легкой руки и остальные стали величать. Ощутив своё несколько привилегированное положение, Андрей напросился в бригаду плотников, которая устанавливала перекрытие на новый мост, и ходил он теперь в кирзовых сапогах, ватнике, с топором в руках и с карманами, полными гвоздей «сотки». Работали с семи до семи с перерывом на обед. Воскресенье – выходной: мылись в бане, играли в футбол, ловили рыбу, собирали грибы, в клубе смотрели кино.
Клуб летом функционировал ежедневно, там устраивались танцы под радиолу. На каникулы к родителям и бабушкам из города приезжало много молодёжи: девчонки из медучилища, будущие медсёстры и ребята из автодорожного техникума, которые перед армией иногда успевали там прямо, при техникуме, получить водительские права. Каждый вечер они собирались у сельского клуба, лузгали семечки, девчонки хохотали, пацаны курили и хвастались тем, чего не было, и вообще воображали из себя и выделывались. Часто приезжали ребята на велосипедах и мотоциклах из соседних деревень и за пять, и за десять километров. Пьяные редко здесь показывались, а если появлялись, то отношение к ним было какое-то брезгливое, и старались их с жалостью и осторожностью быстренько проводить домой. Хотя бутылку в складчину приходилось покупать каждый день: с ней ходили к заведующему клубом и уламывали его открыть. Тогда все заползали в помещение и начинались танцы, которые представляли собой фантастическую картину: все ребята в кедах или сапогах, ватниках, кепках, с сигаретами в зубах, а их подружки в туфельках-лодочках, лёгоньких платьицах, накрашенные, наманикюренные, с причёсками. И танцуют они парами, и радуются друг другу.