Последний рейс «Фултона» - стр. 47
– Видать, донюхался офицерик, – заключил Резов.
Но на следующий день катер опять причалил к барже. Поручика с рукой на перевязи на нем не было. На баке стояли незнакомые офицеры и стройная женщина в наряде сестры милосердия. Отщипывая хлеб от буханки, она бросала куски на баржу и закатывалась от смеха, когда изголодавшиеся люди хватали их из вонючей лужи на дне.
На этот раз Тихон узнал «сестру милосердия», которую видел с Перхуровым в гимназии Корсунской. Не отводя глаз от белого, напудренного лица, нащупал полено поувесистей. Иван Александрович успел перехватить руку парня.
– Не горячись. Живы будем – за все расквитаемся.
– Знаешь это кто? Барановская, актриса, о которой я тебе говорил.
Когда катер ушел, Тихон, еще не остынув, выдавил:
– Зря ты меня, дядя Иван, удержал. Попал бы – одной гадюкой меньше. Другие – слышишь – за город бьются, а мы…
– Пулемет на катере видел?.. Они за эту актрису всех бы уложили…
Побег
Катер подошел к барже и на другой день, на палубе – Поляровский. Не сразу признал Тихон помощника начальника контрразведки – румянец спал, лихорадочные глаза навыкате, щегольская шинель в пыли и помята. Движения резкие, судорожные, словно ротмистр с похмелья.
– Все вы совершили тягчайшие преступления перед родиной, – надсаживался он, держась за леерную стойку. – Даю вам последний шанс спасти жизнь – предлагаю вступить в ряды Северной Добровольческой армии. Желающие сейчас же будут освобождены и накормлены.
– Неужели найдется такая сволочь? – вслух подумал Иван Алексеевич.
– Сдохнете с голода! Сгниете заживо! – пугал Поляровский. – Ради чего эти муки? Кому они нужны?..
– Мотал бы ты отсюда, ротмистр, – посоветовал старый рабочий. – Ненароком поленом зашибем.
– Что?! – вскинул ротмистр руку к кобуре.
– Трепаться, говорю, кончай, не умаслишь, – поднялся с поленницы Резов. – Забрались в город, как воры в дом, боитесь, что хозяин вернется, а еще хорохоритесь, сволочи…
Дрожащей рукой Поляровский не сразу смог расстегнуть кобуру. Выхватив наган, приказал сопровождающим:
– На корму мерзавца!
Ивана Алексеевича втащили на кормовой настил, оставили одного. Он посмотрел на небо над головой, на Заволжье.
– Встань на колени, старик, – помилую, – за спину убрал Поляровский взведенный наган.
– Подавись ты своей милостью. Как бы тебе самому в арестантах не оказаться.
– Раньше ты на том свете окажешься! – заорал Поляровский.
– Значит, там встретимся, – спокойно ответил старый рабочий… оглянулся на мост через Волгу, откуда уже третий день, не утихая, доносились выстрелы и взрывы. – Товарищи!.. – вдруг выкрикнул он, что-то увидев там.
И в эту самую секунду рядом взметнулся ослепительно-белый столб воды. Рассыпавшись на брызги, он упал на баржу, скинул Резова на дно. Баржа дрогнула, дернулась на волне, и поленница вдоль борта рухнула на рабочего.
Поляровский бросился в рубку, катер сразу же отчалил к берегу.
Тихон и Коркин раскидали упавшие дрова, перенесли Резова в носовую часть баржи.
– Где ротмистр? – пришел он в себя.
– Удрал. Вовремя пушечка ударила, – ответил ему Тихон.
– Немного, товарищи, ждать осталось, – приподнялся Иван Алексеевич. – Над мостом – красный флаг.
Заговорили все сразу:
– Всё. Теперь выбьют контру из города.
– Потопят нас, в живых не оставят.
– Бежать надо.
– Куда? Заволжье еще у белых.