Последний Хольсунг - стр. 43

– Тебе придётся туда пролезть и кое-что там сделать, но сначала…

Я ни за что не отправил бы её туда, в темноту, если бы не надеялся на одно потрясающее свойство коттеров, в котором они не знали себе равных – на их непревзойдённые способности в телепатии. Но, как и другим жизненным навыкам, этому делу необходимо было учиться, а времени у нас не было. И тогда я решился на «ускоренный курс». Для этого я приказал Мяуки опуститься передо мной на колени, прижать ушки и закрыть глаза. Когда она это сделала, я отечески положил ей руки на голову и соединил наши сознания. Хоть я и старался сделать это, как можно мягче, лицо девочки всё же исказила гримаска боли, и она даже попыталась вырваться, но через пару секунд я сам отпустил её рыженькую головку, и совсем убрал руки.

Мяуки открыла глаза и посмотрела на меня с удивлением. Я знал, что её боль прошла, но также я знал, что теперь она чувствует себя странно. Более чем странно! Дело в том, что у акта соединения сознания есть один побочный, но совершенно неизбежный эффект – теперь мы знали друг о друге всё! И если мне сейчас открылись сокровенные мысли, чаяния и невинные грешки семилетней девочки, то можно лишь себе представить, как шокирован, был этот ребёнок, получив доступ к душевным тайнам взрослого и уже начинающего стареть мужчины.

Некоторое время Мяуки хлопала глазками, по-видимому, переваривая полученную информацию. Больше всего я боялся сейчас увидеть в её глазах недоверие и неприятие того, что перед ней раскрылось, но вместо этого увидел… сострадание!

– Ты любил её? – спросила Мяуки, глядя мне прямо в глаза. – Ты любил её, и сейчас любишь?

Я кивнул. Отрицать или скрывать сейчас что-либо, было бесполезно. Мяуки теперь знала обо мне больше чем я сам, потому что могла смотреть как бы со стороны. А ещё её врождённая женская интуиция вычленила из массы сокровенного, хранящегося в тайниках моей души, самое главное и самое болезненное – любовь!

– Найди её! – потребовала Мяуки. – Найди Мурси, она ведь тоже любит тебя!

– Но это ты откуда знаешь? – машинально спросил я.

– Вы же соединяли сознание, как мы сейчас?

Это была правда – соединяли. Но я совсем позабыл об этом. Так значит, где-то в моём подсознании осталась частичка Мурси? Той Мурси, которая меня так искренне и нежно любила, но не той, которая исчезла в одну несчастную ночь, оставив на столике возле нашей постели вместо записки букетик кошачьей мяты…

Э-эх! Я уже говорил, что коттеры существа очаровательные, способные привязать человека на всю жизнь, способные на самую искреннюю и преданную дружбу. Но, увы – их красавицы-самки давно прославились, как легкомысленные и весьма неверные возлюбленные.

Точнее, верность они понимают по-своему, согласно своей животной кошачьей сущности. Для женщины народа коттеров нормально сменить за свою жизнь несколько котов (извините – мужчин). Когда они молоды, бывает, меняют по несколько ко… мужчин в неделю, хоть это и не правило – всё зависит от самой кошки, но обществом коттеров не осуждается подобное поведение. Опять же таки, в их характере возвращаться к тому партнёру, которого они действительно любят. Это в понимании самочек-коттеров и есть верность. Мурси не вернулась… А может, вернулась к кому-то ещё.

Однако не обрушивать же всё это на голову ребёнка! Мяуки предстояло жить среди людей, по нашим законам и принципам. Какова будет её судьба, не мне решать, но я уже знал, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы жизнь этого ребёнка была счастливой. Правда, теперь я посылал её в кромешную тьму, но выбора не было.