Последний Хольсунг - стр. 37
Несмотря на то, что ранка на ножке девочки заживала, «как на кошке», ходить я ей пока запретил. Понятное дело, что Сигурд никому не доверил тянуть тележку с таким ценным грузом. Ну, конечно, я припрягал к его силе свою на особо крутых подъёмах. Я же не из тех безмозглых наставников, которые позволяют подросткам поднимать или тянуть груз свыше меры.
А дорога, между тем, шла в гору. Местность меняла рельеф с холмистой равнины на плоскогорье, а это означало, что моё родовое гнездо уже близко.
– Ваше сиятельство, сэр Котек! – вывел меня из задумчивости голос юного Хольсунга.
– Да, милорд Сигурд, что вы хотели спросить? – улыбнулся я привычке моего спутника говорить церемонно.
– Я, конечно, не жажду увидеть кости и прах, которые разгуливают сами по себе, – проговорил он, – но всё же, как это выглядело, и как такое вообще может быть?
– Выглядело это очень противно, – ответил я. – Представь себе – совершенно в неожиданном месте земля начинает шевелиться, и из неё вылезает скелет, не обязательно человеческий. Иногда это был собачий или волчий. Реже, но всё равно довольно часто попадались останки пещерных медведей, снежных львов и другой доисторической живности. Вокруг этих костей всегда вились клубы пыли, которая не оседала и не рассеивалась, а обволакивала эти кости, имитируя плоть. Они и вели себя так, будто до сей поры были одеты плотью. Кстати, это было не всегда агрессивно. Было, например, тяжко смотреть, как павшие от какой-то болезни овцы пытаются щипать траву. А однажды, на моих глазах, околевший года три назад жеребец, попытался пристать к живой кобыле, и страшно её напугал… Но всё это была ерунда, по сравнению с самым худшим.
– Что же было самым худшим? – спросил Сигурд, поёжившись, хоть было довольно жарко.
– Дело дошло до того, что люди не могли спокойно умереть, – продолжил я рассказ, который вызвал уже множество тяжёлых воспоминаний. – Покойники воскресали так часто и так быстро, что трудно было определить разницу между умирающим, но ещё живым человеком и зомбаком, потерявшим человеческий разум, и обуреваемым жаждой крови. Бывали случаи, когда безутешные родственники пробивали голову покойного длинным гвоздём или прошивали пулей. Кстати, это не всегда помогало, ведь, как я уже говорил, энергетическое сердце может располагаться в любой части тела, хоть чаще всего действительно оживает в голове.
Хуже всего было то, что живые люди принялись стрелять друг в друга, принимая ближнего своего за восставшего покойника. Кончилось тем, что я сам выселил последних, дав им подъёмные, и пожелав на дорогу счастливой жизни на новом месте, а сам переселился в новый, сравнительно небольшой дом, куда тебя, мой лорд, принесли доктор Кац и Ханс Коттер.
На строительство этого дома ушли последние деньги. И если он сгорел, что, скорее всего, то это для меня огромная потеря. А это значит, что теперь у меня тоже есть счёт к некоемому Персивалю Хольсунгу, если действительно он виновен во всём, что с нами случилось!
– Простите, сэр! – Сигурд выглядел до крайности смущённым. – Я очень благодарен доктору Кацу и Хансу, и… вам, за то участие, которое вы все во мне принимаете, но сам я не верю, что за всеми этими покушениями стоит кузен Персиваль!
Я пристально посмотрел на Сигурда, он был очень серьёзен.