Последний Хольсунг - стр. 38
– Пожалуй, ты прав, – согласился я. – В конце концов, у меня ведь тоже нет никаких доказательств, кроме слов доктора Каца. Конечно, я доверяю ему, как старому другу, но, прежде чем делать однозначные выводы, необходимо выслушать все стороны, и всё тщательно продумать!
Повисло вполне понятное молчание, которое вдруг нарушила Мяуки.
– А что там? – спросила она, указывая куда-то вперёд.
Я прикрыл глаза рукой, чтобы загородить их от солнца, и увидел поднимающийся над буреломом холм, похожий на древнюю пирамиду, увенчанный короной из неровных камней, и, словно ножом срезанный с другой стороны.
– Это и есть та самая злополучная скала с надписью, – ответил я. – Она отсюда далеко, хоть и кажется, что близко. Это хорошо, что мы видим её – значит мой старый замок уже близко…
В ту же секунду совсем близко грохнул выстрел! Как и тогда на болоте, между мной и Сигурдом с быстротой молнии пронеслось что-то горячее, злое и смертоносное!.. Тут же Мяуки негромко пискнула и скатилась на дно тележки, сверкнув в воздухе белыми чулочками. Мы с Сигурдом одновременно заглянули туда, чуть не стукнувшись лбами…
Ледяное щупальце сжала моё сердце, когда я увидел распахнутые детские глаза, огромные, как блюдца, и дымящуюся дыру на месте уха шапочки… Позабыв про опасность, я протянул руку и снял эту шапочку. Слава Богу – ушко было целым, и только в одном месте на рыжей шерсти виднелась тёмная полоса – след не опасного ожога…
Но и этого было достаточно, чтобы их всех убить!!!
Мы с Сигурдом развернулись в сторону врага одновременно, и тут же вторая пуля просвистела в опасной близости от головы мальчугана. Но это дало мне возможность увидеть, откуда были сделаны выстрелы. Я сразу понял, что стреляли из кустов, находившихся метрах в двадцати – двадцати пяти впереди нас.
Пистолет, словно живой прыгнул мне в руку, и я не пожалел целой обоймы, стараясь класть пули в пол человеческого роста. Сигурд добавил выстрел из винтовки, и мне послышалось, что кто-то там, в кустах вскрикнул!
Я быстренько столкнул тележку с дороги и спрятал детей за большим поваленным деревом. Убедившись, что Сигурд перезарядил винтовку, я оставил ему револьвер, а сам отправился на разведку.
До кустов добрался перебежками, от одного тактического укрытия до другого. Выстрелов больше не было, и я решил, что наши противники либо были мертвы, либо ретировались. Оказалось, что верно первое.
Труп бандита лежал в странной позе – на спине с поджатыми под себя ногами. По-видимому, когда его настигла смерть, он стоял на коленях и прицеливался. Об этом же говорила старая охотничья винтовка, валявшаяся рядом. В груди у бандита сидели две пули, выпущенные из моего пистолета, но его участь решила третья, попавшая точно в горло, и фактически отделившая голову от тела. Эта пуля вылетела из ружья Сигурда! Но, каким образом тогда бандит вскрикнул?
То, что такая простая, и, казалось бы, естественная мысль пришла мне в голову с опозданием, едва не стоило мне жизни. Всё же я почувствовал опасность вовремя, и успел упасть ничком, когда из глубины кустарника грохнул оглушительный дуплет! Этот звук ни с чем нельзя было спутать. Так рявкнуть мог только обрез охотничьей двустволки!
Заряд картечи раскалённым гребнем причесал мне затылок, и я получил лёгкую контузию, как от крепкого подзатыльника. ( А какую же контузию получила Мяуки, когда пуля, рассчитанная на медведя, оторвала ухо её шапочки?) С этой мыслью я вскинул руку с пистолетом, и дважды выстрелил наугад. В кустах снова раздался крик. Я вскочил и бросился на этот крик, торопясь, чтобы бандит не успел перезарядить своё оружие…