После развода. А любит он совсем другую - стр. 9
— Брось, Оли, — Гордей устало улыбается и принимается закатывать рукава рубашки, оголяя татуировки.
Я вижу птицу. Рисунок черно-белый, но готова поклясться, что я вижу цвета. Тут красный, а тут желтый… Это просто профдеформация.
— Можешь мне не врать. Ты… художница. Художники не могут жить в таких интерьерах. Белый цвет их напрягает, он как незакрытый гештальт, который нужно исправить. Кстати, где все твои картины?
До брака я писала маслом.
В доме родителей у меня была мастерская, но Демид запретил мне забрать комнату для гостей под мастерскую. Когда я заикнулась об этом, думала, его хватит сердечный приступ.
Мое вдохновение хирело, пока окончательно не сдохло. Я избавилась от всех кистей, красок, холстов и карандашей. У меня не осталось ничего…
Порой мне кажется, что я разучилась писать.
Иногда я пытаюсь, но получается дикая несуразица, будто я пятилетка, которая только учится рисовать.
И словно плевок в лицо: я купила себе раскраску по номерам для взрослых, чтобы каждый день помнить о собственном ничтожестве…
— Картины у родителей. И нет, когда я жила с Демидом, чувствовала себя превосходно. Все это, дорогой Гор, твоя больная фантазия. Не нужно ее натягивать на мою былую жизнь.
Гордей внимательно смотрит на меня, сканируя меня взглядом — не вру ли.
И я, конечно, вру.
А он все понимает, наверное, поэтому переводит тему:
— Откуда у тебя этот кот?
— Приблудился.
— Как его зовут?
— Кот, — пожимаю плечами. — Просто кот. Иногда Котофей. На самом деле, он у меня недавно. Я дала объявления во все местные паблики в надежде, что его заберут потерявшие кота хозяева, потому что котик ухоженный. Он явно не дворовый.
Гордей чешет ему подбородок.
— Он просто знал, куда идти со своей бедой.
— О чем ты?
— Ты, как никто, можешь его понять, — говорит без сарказма, наоборот, с какой-то странной болью.
Намек на то, что и меня выкинули из чьей-то жизни?
Что ж… больно, но правдиво.
— Тебе пора.
Кивает и на удивление молча уходит, не сказав мне больше ни слова.
Я стою у закрытой двери. Пораженная. Растерянная. Взбешенная. Ни черта не понимающая.
Бездумно бреду к комоду. Вынимаю ту самую раскраску и беспощадно отрываю последний лист — пустой.
У меня нет карандашей, кистей, красок. Ничего…
Достаю маркеры и принимаюсь рисовать птицу.
Прорисовываю ее цветом, выделяя детали и злость во взгляде, такую же, как увидела в глазах Гордея. А потом шокированно смотрю на свой рисунок. Первый больше чем за пять лет.
Девочки, сегодня скидка на Бывшие. Соври, что любишь
https://litnet.com/shrt/9yMR
— Твой сын пытался избить моего, — произносит Максим холодно.
— Леша не стал бы бить, если бы его не спровоцировали, — заступаюсь за сына.
— Со своим ребенком я разберусь сам, — чеканит каждое слово. — А ты разберись со своим.
Проглатываю. Все проглатываю, а в голове набатом:
«Твоим сыном! Твоим сыном. Лешка и твой сын тоже!»
Но тебе ведь нет никакого дела до этого, да?
Добивает меня:
— Я не хочу, чтобы у моего ребенка были проблемы из-за твоего.
Нашего, Максим, нашего…
6. Глава 6
Оливия
— Пожалуйста, можно я тебя поздравлю и сразу уеду? — молю Майку.
— Ну-у, подруга, это что за новости?
— Слушай, ну не хочу я ехать в клуб, понимаешь? Нет у меня настроения тусить. Можно я просто с утра поздравлю тебя и вернусь домой?
Растираю пальцы.