После оттепели - стр. 2
Павел Евгеньевич сделал вид, что ничего не понимает – пусть сама расскажет, с кем спала. Но Зинаиду понесло совсем в другую сторону:
– Знаешь, как тебя называют коллеги? Слюнтяй, бездарь, размазня!
Это уже ни в какие ворота не влезает! Слюнтяй – это ещё куда ни шло, хотя конечно же обидно, однако бездарь… Да ни один мужик такого оскорбления не снесёт, вот и Павел Евгеньевич не смог:
– Ты глупая курица! Дебет от кредита не отличишь, а туда же, судишь о моей квалификации. Да ты кроме овсянки ничего не можешь приготовить, берёшь готовую еду в кулинарии, от овощного салата до мясного рагу. А блинчики на масленицу… Меня до сих пор от них мутит! Ты не жена, ты приживалка!
Вместо достойного ответа Павел Евгеньевич получил увесистую порцию овсянки прямо в лоб, ну а пока протирал глаза и слизывал остатки каши с верхней губы, оказался совершенно беззащитным перед лицом разбушевавшейся супруги. Однако та стала упрекать не мужа, а себя:
– Дура я, дура! Кругом полно приличных мужиков, так нет, нашла себе придурка. Развесила уши, а за обилием красивых слов не разглядела неудачника. Короче, вляпалась по самое оно! Впредь будет мне наука… Завтра же подам на развод!
Такого расклада Павел Евгеньевич не ожидал. Можно в чём угодно друг друга обвинять, но зачем же разрушать семью? При всех издержках совместного существования есть и положительные моменты в их альянсе. Помимо любовных утех по пятницам, чаще жена не позволяла, можно ещё вспомнить отдых в Анталии, в Египте, в Черногории тоже побывали. И вдруг тщательно отлаженная жизнь рушится. «Нет, этого я не допущу» – к такому решению пришёл Павел Евгеньевич, а потому не стал обвинять жену в том, что испортила ему завтрак, и сделал шаг к примирению, причём весьма оригинальным способом:
– Овсянка вкусная, однако я бы сгущёнки немножечко добавил.
Зинаида осеклась на полуслове и вместо очередного обвинения в адрес мужа произнесла слова, словно бы навязанные ей неизвестным свидетелем семейного скандала:
– Боялась пересластить.
– Я с детства сладкое люблю.
Павел Евгеньевич улыбнулся, а на лице жены появилась гримаса, ставшая отражением несовместимых чувств – тут и недоумение, и злость, и признание того, что погорячилась. Зинаида словно бы пыталась вернуться к прежней теме, но ничего не получалось – тело готовилось к тому, чтобы растерзать намеченную жертву, а душа тянула совсем в другую сторону. В конце концов, не такой уж бездарь её муж, чтобы ставить на нём крест, ну а вчерашняя неудача не повод для скоропалительных решений. Тут следует пояснить, что глава фирмы, где работал Красухин, после очередного рандеву с Зинаидой на съёмной квартире наотрез отказался назначить её мужа своим заместителем, пояснив, что благополучие фирмы ему дороже, чем кувыркание в постели. На этом и расстались.
Что ж, похвала кулинарным способностям жены сработала – буря стихла, толком не начавшись, но по дороге на работу Павел Евгеньевич всё думал, как бы избежать повторения скандала, а то временами совсем невмоготу. Вот жил бы один, и никаких тебе упрёков, выяснения отношений, безобразных сцен, которые бывают лишь на коммунальной кухне. Конечно, есть недостаток в холостяцкой жизни, однако секретарша директора давно уже положила на Красухина глаз. Только ведь все эти вертлявые девицы замуж непременно хотят, а женишься и тогда опять то самое начнётся, от чего хочется сломя голову бежать. Так ничего и не придумал, но тут уж некого винить – не каждому по силам найти решение непростой проблемы, а выносить сор из избы, обсуждая семейные неурядицы с сослуживцами, очень не хотелось. И без того репутация ничуть не лучше, чем у «гиганта мысли» Кисы Воробьянинова.