Поручик Ржевский и дама-вампир - стр. 23
– В усадьбе нет церкви, – ответил Ржевский. – Есть в деревне.
– Плоховато, но что ж делать, – проворчала Белобровкина и ушла в дом, а оттуда крикнула: – Квасу мне подайте!
Кухарка Маланья и одна девка кинулись к ней, остальная дворня молча ожидала указаний барина и, кажется, никто не заметил, когда рядом с коляской остановилась таратайка. Из таратайки вылез Петя.
– Таисия Ивановна, – начал он, подойдя к Тасеньке, – я полагаю, что шутка затянулась. Ваша бабушка уже про церковь рассуждает.
Ржевский хотел сказать «бобрёнку», чтоб помалкивал, но Тасенька сделала это сама – очень строго и серьёзно произнесла:
– Пётр Алексеевич, у меня здесь важное дело, и я вас прошу мне не мешать.
– Важное дело? – переспросил Петя, но Тасенька уже не слушала его и обернулась к Ржевскому:
– Александр Аполлонович, укажите мне, пожалуйста, кто из вашей дворни хорошо знает Полушу.
Ржевский опять засмущался, как тогда на аллее, потому что пришлось представить Тасеньке свой гарем:
– Вон – Груша и Дыня… то есть Дуня.
Чтобы одолеть смущение, поручик нарочито строго сказал:
– Груша, Дуня, идите сюда. А остальным разойтись! Займитесь делом. – Он посмотрел на конюха, выделявшегося в толпе среди прочей дворни высоким ростом и лохматой чёрной бородой: – О лошадях позаботься, но не распрягай.
Обе дворовые девки меж тем с опаской смотрели на Тасеньку и ещё больше испугались, когда Ржевский сказал:
– Таисия Ивановна сейчас станет вам вопросы задавать, а вы отвечайте честно. Ничего не утаивать!
Тасенька сощурилась, а выражение лица у неё сделалось, как у следователя, причём очень въедливого.
* * *
Перед крыльцом барского жилища остались только Ржевский, Тасенька, Груша с Дуней и также Петя, который недоумённо выглядывал из-за плеча Тасеньки, пытаясь понять, что происходит.
Рядом были ещё конюх с помощником, но они занимались лошадьми и в беседу не вслушивались.
– Вы Полушу хорошо знаете? – спросила Тасенька у Груши с Дуней.
– В одной комнате живут! Куда уж лучше! – воскликнул Ржевский.
– Александр Аполлонович, не перебивайте, пожалуйста, – попросила Тасенька. – Пусть они сами скажут. Вот ты, Груша, скажи.
– Больше года под одной крышей живём, – ответила та. – Я раньше в деревне жила, а барин меня приметил и в усадьбу взял, в горничные. А Полуша уже тут была.
– Полуша здесь с детства живёт, – добавил Ржевский. – Её мой отец взял в усадьбу. Полуша рано сиротой осталась, вот он её и причислил к дворне, чтоб с голоду не умерла.
Тасенька не решилась второй раз сделать поручику замечание и продолжила расспросы:
– А теперь ты, Дуня, скажи.
– А я полгода. – Ответила та. – Меня барин полгода назад взял в горничные.
– А Полуша хорошо ли к вам относится? – спросила Тасенька. – Может, косо смотрит?
Девки, сразу поняв, к чему вопрос, заулыбались, а Груша сказала:
– Что вы, барышня! На меня Полуша только поначалу смотрела косо, но скоро обрадовалась. Говорит: «Теперь хоть спать иногда можно, а то раньше ни одной ноченьки толком не спала». – Груша покосилась на барина. – Ты ж сам велел правду говорить, вот я и передаю Полушины слова. Она говорила: «Барину легко! Он может по ночам игрища устраивать и после спать, пока спится, а горничным так нельзя. Горничным надо пораньше вставать да работать». Вот и ходила она, как муха сонная, пока я не появилась. Так что мы с ней скоро поладили.