Попаданка. Двойной обмен - стр. 34
Резаэлли быстро и аккуратно сняла бинты, перед этим слегка их размочив, проверила раны на руке, ноге и голове и снова перебинтовала, намазав перед этим резко пахнущей мазью.
– На руке и на ноге что-то в раны попало, – недовольно приговаривала она. – Большую часть я вывела, но гной все равно есть. Нужно будет еще раз вечером посмотреть.
– Это слюна пещерного червя, – поделился Ивэлас. – Она ядовита. Удивительно, что ты нашла антидот.
– У меня есть уникальный. Травница я или кто? – гордо подбоченилась человечка. – Он, правда, хуже, чем узкоспециализированные противоядия действует, но я ведь не знала, что за гадость может быть в ранах.
«Уникальный антидот у простой травницы, – про себя подумал дроу, – хотя, правильно было бы сказать у непростой травницы. Кто же ты такая?»
Резаэлли ушла, наказав принимать лекарства, а Ивэлас решил заняться одеждой. Травница запретила трогать гипс, а шить, пользуясь одной рукой, неудобно. Зато наметить и вырезать латки он сможет.
Работа неожиданно увлекла дроу. Если наложить латки симметрично, то будет создаваться впечатление, что кожу нашили вторым слоем, чтобы укрепить куртку, точнее, теперь уже жилетку, да и просто для красоты. Должно получиться интересно. Как там она сказала? Оставить аристократические замашки и научиться всему? Неужели она сама так же училась всему? В тот момент, когда она это говорила, дроу окончательно уверился в том, что человечка знатного происхождения, но по какой-то причине теперь вынуждена работать и жить среди простого люда. И раз она смогла устроиться и научиться, то он тоже сможет. Научится шить, готовить, правильно говорить. «Потерявши голову, по волосам не плачут», – вспомнил он. Сколько же ты потеряла, Резаэлли?
Чем больше Ивэлас думал о травнице, тем больше уверялся в том, что его выводы по поводу её происхождения верны. В пользу этой теории говорило множество фактов: во-первых, то, как она себя вела. С достоинством. Никакого подобострастия к нему не испытывала, хотя сразу поняла, что он – аристократ. Люди общались с дроу совсем по-другому, особенно, селяне. От их услужливого, липкого раболепия и страха Ивэласа порой передергивало.
Резаэлли аккуратно ела, пользовалась салфетками, непринужденно вела беседу, мало того, как всякий член высшего общества, поднаторела в общении ни о чем. Сколько бы Ивэлас ни пытался узнать о её прошлом, сколько бы каверзных вопросов ни задавал, она лишь умело переводила тему, слегка улыбаясь и искоса поглядывая на него. У дроу не было никаких сомнений, что Реза разгадала его намеренья и виртуозно уходила от прямых ответов. Навыки, которые среди неотесанной черни не приобретешь.
Во-вторых, её привычки. Она часто мылась, видно, что следила за телом и лицом. Он обратил внимание на аккуратно подстриженные ногти на руках и даже на ногах. И её запах… Ивэлас никогда не думал, что ему может понравиться запах человечки. Во сне он неосознанно прижимался к ней ближе. Уже две ночи подряд он просыпался, уткнувшись в её макушку и вдыхая аромат трав, дикого мёда и чего-то еще тонкого, вкусного и невероятно приятного.
Нет, она точно знатного происхождения. Её знания в разных областях, рассуждения о тёмных эльфах и о том, почему у них прекрасно развито обоняние и слух, её небрежно брошенное «занимаюсь исследованиями» – все это говорило о прекрасном образовании, которое просто не могла получить обычная селянка. И тут-то и начинались совсем необъяснимые вещи.