Попаданка. Двойной обмен - стр. 35

Ивэлас прекрасно знал, что девушек у людей не обучают наукам. Главная задача человечек – рожать и воспитывать детей, а не исследования проводить. Но Резаэлли явно обучали по-другому. Почему?

А еще этот рассказ о том, что подруги засняли на кристалл памяти её пьяное пение, а потом вместе смеялись.  У каких аристократов могут быть подруги, которые тратят дорогущие и редкие кристаллы памяти на запись смешного пения? Тратят не для того, чтобы шантажировать, а для того, чтобы вместе потом посмеяться?  Нет, это не может быть правдой. Тогда для чего она это рассказала?

Зачем она говорила, зачем помогала, что попросит за помощь?  Эти вопросы по-прежнему оставались без ответа. Если с её происхождением Ивэлас определился, то мотивов поступков по-прежнему не понимал. 

После плотного обеда, дроу вышел из домика, спустился ниже по склону и присел в тени скального выступа. Тренироваться пока рано: нужно дождаться, когда раны заживут, но можно помедитировать. Ивэлас погрузился в состояние внутреннего созерцания, но и обстановку вокруг тоже отслеживал. Какие-то странные звуки привлекли его внимание. Дроу медленно открыл глаза и увидел зайца. Поскольку воин сидел без движения, косой его не заметил. Ивэлас осторожно достал нож и метнул его в ушастого.

«Неплохо поохотился! Теперь будет мясо на завтра. А то Реза сына мельника позовет. Этот мужик может догадаться, куда делись продукты. Распустит язык в деревне, а меня потом вычислят», – подумал дроу. Возвратившись в домик, Ивэлас, пользуясь отсутствием хозяйки, обыскал жилище сверху до низу, но ничего, что пролило бы свет на тайны загадочной травницы, не нашел. Впрочем, он и не особенно рассчитывал. Делать было совершенно нечего, поэтому не удивительно, что дроу сморил сон. Проснулся он, когда возвратилась Резаэлли.

– Не скучал тут без меня? – весело спросила человечка.

– Не обольщайся.

Девушка выкладывала из заплечного короба связки трав, когда заметила разделанную тушку.  

– Вот это да! Ты зайца поймал?

– Нет, он сам прибежал в твою избушку и кинулся на мой нож.

– Дай угадаю: а потом сам себя освежевал, распотрошил и порезал на кусочки? – со смехом закончила травница.

– Так все и было!

– Значит, я правильно догадалась! Спасибо тебе, великий дрессировщик зайцев! У меня как раз тут есть особые травки для потрясающего маринада. Вечером поставим зайчатину мариноваться, а утром будет вкуснейшее мясо.

Как-то легко и непринужденно она попросила разогреть еды, а сама убежала в летний душ. А потом, небрежно замотав влажные волосы в полотенце, быстро порезала какой-то «витаминный салат особенно полезный для дрессировщиков зайцев». Время до ночи прошло в разговорах и в делах: сначала был тщательный осмотр ран, потом готовили маринад, замешивали тесто, разбирали травы. Глядя на позёвывающую человечку, Ивэлас не выдержал:

– Иди спать.

– Нужно отделить корешки и нарезать ли…

– Сам нарежу, смотреть тошно на твои зевки.

Травница с удивлением посмотрела на дроу.

– Спасибо! Ты – удивительный, – с усталой улыбкой сказал она. – Я так рада, что спасла тебя, что ты выжил. Помощник из тебя отличный.

Дроу даже смутился, уж очень тепло она это говорила.

– Но до хм… Матроскина мне по прежнему далеко? – спросил Ивэлас.

– Матроскин – это недостижимый идеал, к которому можно только стремиться! – пафосно сказала человечка и побрела к кровати.