Попаданка для проклятого герцога, или Я ваш семейный доктор - стр. 28
Ничего нет!
Зло оттирая мокрой тряпкой пол, стерев до крови себе кожу на костяшках, я с ужасом осознавала, в каком дремучем месте оказалась.
Посуду и кухонную утварь отмывали с помощью песка. Вещи стирали вообще с золой. А сами мылись… да. Снова зола, но смешанная с салом.
Никогда не думала, что буду скучать по гелю для душа или пшикалкам с эффектом антижира для кухни. А сейчас только этим и занималась.
Но это не самое страшное, что я осознала этой ночью.
Третье открытие перекрывало собой все первостепенные проблемы.
Мне достался больной фамильяр. Каким недугом он страдал? Если послушать самого Миллилитра — всеми сразу. Всеми известными мне болезнями, о которых я когда-либо читала…
Пытаясь отмыть чулан, я только и делала, что слушала его жалобы. Например, на пыль, которой ему нельзя дышать. Потому что у него аллергия. А ещё астма. И давление у него скачет. И смотреть ему на меня больно… Кстати, о боли в глазах. Неожиданно Миллилитр обнаружил у себя всё, начиная от катаракты с астигматизмом и заканчивая отслоением сетчатки. И винил во всём повышенное глазное давление. А повышено оно, разумеется, из-за скачков артериального…
Апофеозом всего стала следующая просьба мыша:
— Карин, проверь мои зрачки!
— На что? — рыкнула я, отбрасывая тряпку в ведро с чёрной водой.
— На одинаковость, — подлетев ко мне, Миллилитр пристроился на моём плече, заглядывая в лицо: — Кажется, у меня инсульт. Посмотри, одинаковые? А улыбка? Ровная?
Кажется, у меня начал дёргаться глаз, пока я с осуждением смотрела в чёрные глазки-бусинки и оскал летучего мышонка, демонстрирующего мне ровные острые зубки.
— Почему ты молчишь? — поинтересовался Миллилитр, ощупывая лапками свою мордочку. — Всё плохо? Асимметрия? Я так и знал! Я умира-а-аю!
— От синдрома Мюнхгаузена ещё никто не умирал, — строго произнесла я, снимая его с плеча и ставя на пол.
— Хочешь сказать, что я симулянт?! — до глубины души оскорбился летучий крыс. — Что я изображаю у себя симптомы болезней, чтобы подвергнуться обследованию и лечению?!
— Видишь, ты и сам всё знаешь, — вздохнула я, с тоской смотря в сторону бьющего в окно солнечного света. Утро давно наступило, а я, всю ночь проработав, так и не смогла до конца отмыть комнатку.
— Эй! — окрикнул меня фамильяр, видя, что я направляюсь на выход. — Ты куда? Если за снегом, то ты ведро забыла!
— Спущусь на кухню, — устало ответила я ему. — Попрошу покушать, ну и, — с тоской осмотрев чулан, нехотя признала: — И что-нибудь, кроме воды и старых тряпок. Может, щётку какую. Жди, Миллилитр. Я скоро.
— Милкилинт, — привычно поправил меня фамильяр. — И мне принеси что-нибудь. Только без глютена. А то у меня непереносимость…
— Мюнхгаузен у тебя, — не дала я ему продолжить, шустро выскакивая в коридор, не желая тратить время на бессмысленный спор.
За ночь наслушалась.
Спустившись по лестнице на первый этаж, я старалась ступать как можно тише, прислушиваясь к обстановке в доме. Или в замке, что будет точнее. Солнце давно встало, здесь должна кипеть жизнь, но… было подозрительно тихо. Если не считать завывание ветра, скрипы и какое-то странное металлическое лязганье. Ко всем этим звукам я уже привыкла, считая их не более чем фоном. Если бы и с остальным было так же легко смириться…
Даже рада сейчас была, что здесь нигде не было зеркал. Представляю, какой у меня сейчас вид. Такой же, как у местных. Грязный, помятый и без надежды на светлое будущее.