Помощница для Тирана - стр. 17
Вторая – он был мастером спорта по шахматам и коллекционировал старые советские шахматные наборы.
План созрел мгновенно. Безумный, рискованный, но это было всё, что у меня было. Следующие сутки я провела в поисках. Через одного знакомого коллекционера мне удалось за совершенно безумные деньги достать антикварный советский шахматный набор пятидесятых годов из карельской берёзы. А «Да Хун Пао»… Настоящий, не поддельный, нашёлся в маленькой чайной лавке в подвале на окраине Москвы. Его цена была сравнима с месячной арендой нашей квартиры. Я без колебаний расплатилась картой Стального.
Если уж гореть, то с музыкой!
На третий день, вместо делового костюма я надела простые джинсы, уютный кашемировый свитер и кеды. Волосы собрала в небрежный хвост. Я взяла термос со свежезаваренным чаем, коробку с шахматами и на такси поехала в подмосковный посёлок, где в окружении глухого забора стоял дом отшельника Орлова.
Калитка была заперта. На мой звонок никто не ответил. Тогда я просто поставила коробку с шахматами на землю, открыла термос и села на складной стульчик, который предусмотрительно захватила с собой, наливая ароматный чай в маленькую пиалу.
Прошло около часа. Я уже начала думать, что моя затея провалилась, когда калитка со скрипом отворилась. На пороге стоял высокий, сутулый мужчина лет пятидесяти с всклокоченной седой бородой и безумным, горящим взглядом. В руках он держал старое охотничье ружьё.
– Что вам нужно, девушка? – прорычал он. – Я же ясно сказал вашим «пиджакам», чтобы убирались.
Я медленно встала, поднимая руки, чтобы он видел, что у меня ничего нет.
– Я не «пиджак», Виктор Павлович. У меня есть кое-что для вас…
– Мне не интересно ничего из того, что вы…
– Я привезла вам чай. «Да Хун Пао». Настоящий. И я подумала, что вы, возможно, не откажетесь сыграть партию в шахматы. На пять минут вашего внимания…
Виктор Павлович прищурился, молча переваривая мою отчаянную попытку завладеть его вниманием. И если вначале он выглядел почти взбешённым, то вскоре… его лицо немного смягчилось, вернее искренне озадачилось.
И я продолжила:
– Если я выиграю – вы меня выслушаете. Если проиграете вы… я всё равно подарки оставлю вам.
– А вы умны столь же, сколько самоуверенны?
– Если согласитесь со мной поиграть, у вас будет шанс это узнать.
Он с ещё большим недоумением уставился на меня, потом на термос, из которого шёл тонкий, божественный аромат, потом на коробку с шахматами у его ног.
И тут в его безумном взгляде промелькнуло любопытство.
– Откуда вы?.. – начал он, но осёкся. – Хорошо. Заходите. Но ружьё я оставлю при себе. На всякий случай.
Мы играли на старой веранде, увитой диким виноградом.
Я намеренно поддавалась, делая красивые, но проигрышные ходы. Я знала, что мне его не обыграть, и не пыталась. Моей целью было другое. В процессе игры я говорила. Говорила не о деньгах, не о контрактах и не о холдинге «Стальной Век». Я говорила о его алгоритме. О красоте его кода, об изяществе решения, которое он нашёл. Я показывала, что понимаю суть его работы, а не просто повторяю заученные фразы. Я говорила о наследии. О том, что его гениальное творение может либо сгнить здесь, в его доме, либо изменить мир.
Он слушал, хмуря густые брови. Когда я поставила его ферзю мат, он откинулся на спинку стула и долго молчал.