Полный спектр - стр. 5

– О, черт возьми, там ребенок! – кричит кто-то наверху. – Я спускаюсь, малышка, все будет хорошо, не двигайся!

Хочу ответить, но выходит лишь слабый писк, луч фонаря приближается, ослепляя, и руки спасателя подхватывают меня, чтобы вытащить на поверхность. Конечности окоченели, но я все равно пытаюсь повернуть голову, и то, что видят глаза, приводит в настоящий шок.

Наш дом практически разрушен, от него остались лишь стены, крыша полностью сорвана, но это не самое страшное, потому что на улице я встречаю мигающие огни спасательных машин, в одну из которых загружают большие черные пакеты, их два. Не заглядывая внутрь, я могу сказать, что обнаружу там, если дерну за молнию. Холод, протекающий по внутренностям, теперь совсем другой, зловещий и опустошающий, потому что надежды, которая заставляла меня шептать слова молитвы в темный потолок подвала, больше не осталось.

Я почти не хромаю, вчера доктор снял гипс, и теперь прогулки по коридору больничного крыла в сиротском приюте штата не выглядят такими неуклюжими. На днях меня переведут в основной корпус и начнут подыскивать временную семью. Но я не хочу временную, я хочу вернуть свою.

Часы над сестринским постом мерно тикают, они не заглушают мысли в голове: о похоронах, на которых мне не позволили присутствовать, о нашем разрушенном доме, о красных туфельках, что, должно быть, безвозвратно испорчены, погребенные под завалами, и о беспризорных щенках. Теперь я такая же, как и они…

Я слышала, как медсестры перешептывались, что после того, как дядю Джейме придавило куском стены, рухнувшей после падения водонапорной башни, тетя пыталась вытащить его из-под груды обломков. А когда ей удалось добраться до мертвого тела мужа, ее слишком доброе для этого жестокого мира сердце просто не выдержало. Да, сердечные струны в прямом смысле порвались после того, как она испытала глубочайшую в своей жизни эмоциональную травму. Так что, если вы когда-нибудь задавались вопросом, можно ли умереть от разбитого сердца, вот вам ответ.

Так почему тогда я все еще жива?

В редкие минуты одиночества, когда медсестры не видят, я забиваюсь в угол между решетчатым окном на втором этаже палаты и кроватью и скулю в подушку. Это больно и несправедливо, меня принес торнадо, но он же забрал то единственное, что заставляло меня улыбаться и чувствовать себя счастливой. Может быть, мама ошибалась в своих суждениях и миссис Перлман тоже.

Я неудачница, жизнь не создана для приключений, а историй со счастливым концом не бывает…

Соль оседает на потрескавшихся губах, разъедая их еще больше, я почти не слышу, что кричат ребята, стоящие на берегу. Две маленькие фигурки машут руками и подпрыгивают, пытаясь привлечь мое внимание, но волна уже на подходе, нужно собраться, поймать импульс до того, как она догонит. Обычно тут все просто: серфинг течет в крови, если ты родился в Сан-Диего, так что отбрось все лишнее, максимально синхронизируйся с океаном и не спеши.

Крики, доносящиеся с берега, становятся громче, как только нос доски слегка приподнимается над водой. Момент отвлечения совсем крохотный, и более опытный серфер легко поднялся бы на ноги, поймав равновесие. Но это не про меня, все дело в отсутствии постоянной практики. Я позаимствовал эту доску у Паркера, потому что моя снова заперта в гараже отца, уже в третий раз за месяц. Да и в целом моей океанской сноровки недостаточно, учитывая все баскетбольные тренировки в школьной команде, занятия в учебные часы и моменты, в которые я должен присматривать за Шай. Поэтому, когда падаю в воду, теряя равновесие и ударяясь о борт, нет даже секунды на то, чтобы грязно выругаться, прежде чем меня накроет волной.