Полный спектр - стр. 7
Некоторые люди рассказывают о предчувствии, обостренной интуиции и прочем вуду-дерьме, когда у них сводило желудок за некоторое время до оглушительных по своей силе слов. Всего пять минут назад я беспечно рассекал волны на чужом серфе и не желал возвращаться домой до ужина, лишь бы не встретиться там с отцом. Я бы вообще не появлялся поблизости, но вот только мама и Шай этого не заслужили.
В общем, я жил своей привычной жизнью калифорнийского подростка, отбившегося от рук, и не ощущал ни тени страха или сомнений в правильности всего происходящего. Сейчас, слушая мамин плач, даже когда она еще ничего не произнесла, я уже знаю, что последствия необратимы и моя жизнь прямо сейчас в эту минуту навсегда меняется.
Детектив Митчелл Стаховски сидит на диване в нашей маленькой гостиной, контролируя, как его помощник возится со стационарным телефоном, снимая установленную ранее прослушку. Я смотрю на них поверх горы использованных бумажных салфеток, перепачканных тушью. Остатки ее засохли под покрасневшими глазами мамы, которая держит в руке стакан чая со льдом, не переставая гипнотизировать телефон. Словно ожидает, что он вот-вот зазвонит и голос на том конце скажет, что моя сестра нашлась.
Но он не звонит, как не звонил вчера и позавчера, и еще задолго до этого. Минуты превратились в часы, те – в недели, недели же замедлились, став столетиями напрасного ожидания. Кто знает, может быть, мы застряли в какой-то ужасной версии чистилища, в которой время исчисляется по-другому.
– Мне жаль, миссис Дайер, но, как показывает опыт, если в течение первых трех суток похитители не выдвигали требований, скорее всего, дело не в выкупе, – сиплым басом говорит детектив, надевая на лицо виноватое выражение. – Согласно протоколу, по истечении указанного времени мы вынуждены снять прослушивающие устройства.
Хотел бы утешить маму, солгав, что все наладится и Шай скоро вернется, но правда менее жестока, чем пребывание в облаке тщетных надежд. Мои пальцы неосознанно дергают за резинку для волос, и та ударяет по коже на запястье, оставляя красный след. Это напоминание себе о том, как сильно я облажался. Если бы в тот день я не прогулял школу, не проигнорировал звонки и нашел время проверить расписание, за которое отец так педантично ратует, то этого кошмара бы не было. Я бы знал, что у Шай отменился урок, и она не отправилась бы домой в одиночку. Но мой подростковый бунт обернулся худшим из возможных вариантов событий.
Снова щелкаю резинкой, но это не помогает избавиться от чувства вины и страха, что телефон никогда не зазвонит.
Отец входит в комнату, неся стопку распечаток из школы, где училась Шай, он настолько уверен в своей исключительности, что глубоко убежден, будто копы действительно упустили эту часть жизни моей сестры. Если ему дать больше власти, он бы собственноручно руководил расследованием. Я не могу его винить, по крайней мере, он не бездействует, ведь хотя бы один ребенок настолько дорог этому бессердечному человеку, чтобы потихоньку сходить с ума, притворяясь при этом нормальным.
Как вы уже заметили, мы не очень-то ладим. Гэри Смит Ройстон самый скупой на эмоции человек во всем мире, в то время как во мне неустойчиво пошатывается нагромождение различных чувств и желаний, которые, к сожалению, никоим образом не вписываются в его идеальную картину мира. Иногда я завидую, что у мамы был выбор не брать его фамилию после их свадьбы, потому что быть Ройстоном и не оправдывать слишком завышенных ожиданий паршиво. Это не первый раз, когда я теряю доверие своего старика.