Полночные тени - стр. 9

Краем глаза Наш увидел, как пламя в факелах побагровело.

Свет, куда не добралась тьма, из желтого стал алым.

Пляска красного с тенями уничтожила в голове последний барьер, – и животный ужас вцепился в сознание.

Во мраке соткалась фигура, сначала неясная, нечеткая.

Человек висел в воздухе… Нет, не висел – медленно кружился вокруг одной точки, словно акробат на канате.

Детали фигуры скрывались в темноте, однако постепенно начали проступать.

Первым делом взгляд выхватил глаза человека – два черные бездонные дыры.

Вместо носа – провал.

Кожа обтягивала кости так сильно, что казалось, будто она вот-вот порвется.

Ввалившиеся щеки блестели.

Редкие оставшиеся волосы висели жирными сосульками.

Плечи фигуры перекашивало; тонкие длинные руки, похожие на прутья, болтались в воздухе.

Такие же тонкие ноги прижимались к груди.

Некогда яркая роба колдуна покрывалась темными пятнами.

Она не в силах была спрятать страшную худобу человека: выступающие ребра, ключицы, ввалившийся живот…

– Правда, он прекрасен? – спросила Чернявка. – Величие. Отданная жизнь за нас. Теперь наш Отец висит в воздухе постоянно – и меняется. Впитывает свет вокруг себя. Еще месяц назад он порой возвращался, ступал по уложенным плитам пещеры, просил воды и еды… Но теперь все поменялось. Отец отринул мирское. И община благодарна ему. Теперь нам открыты новые дороги…

Слова лились из нее ядовитым потоком, однако Наш перестал ее слушать.

До него дошло, что за звук издавал колдун: так странно хрустела его шея, когда тело переворачивалось в пустоте.

Именно позвонки выдавали этот противоестественный ритм.

Буб-бум-бум…

Фигура проходит полный оборот вокруг своей оси…

Голова склоняется…

Бум-бум-бум-бум…

Поворот – затылок откидывает сила притяжения…

Бум-бум…

Снова и снова.

Когда-то давно Наш был на ярмарке; среди бесчисленных представлений ему запомнился лишь один: старик с длинными седыми усами “колдовал” над мешочками – взрывал их на расстоянии.

На самом деле он их поджигал с помощью алхимического песка, но толпа искренне ему верила.

И тот звук, когда мешочек исчезал в пыли, очень походил на тот, который сейчас долетал до ушей.

Наш вздрогнул, пытаясь отогнать туман из головы.

Его кожу жгло, суставы ломило, а мир расплывался в кляксах. Пот проступал на лбу жгучими каплями, дыхание вырывалось темным фиолетовым паром – как в мороз, но со своим оттенком.

– Больше не надо сопротивляться, – сказала Чернявка.

Она по-прежнему стояла рядом с ним, однако, кажется, иссушенный колдун в воздухе никак не влиял на нее.

Её губы растягивались в широкой злой улыбке; глаза блестели.

В то же время Наш ощущал себя иначе с каждым ударом сердца.

Пальцы удлинялись, кожа с кончиков слезала лоскутами.

В ребрах раздавался мерзкий хруст – в какой-то момент кость с резким звуком освободилась из плена плоти и порвала тогу, оголяя свою кроваво-белую поверхность.

Сдавленный крик боли сорвался с губ.

– Уйти отсюда не получится, – продолжала Чернявка. – Только члены общины способны лицезреть чудо. Ни одному человеку не под силу совладать…

Крик сменился хохотом.

Она замерла, нахмурилась – впервые с того момента, как они вошли в пещеру.

– …не под силу совладать, – попыталась закончить она.

И снова хохот, уже громче и пронзительнее.

Наш внезапно выпрямился.

Плоть слезала с его лица, однако оголяла отнюдь не кости…