Полночные тени - стр. 60

«Я должен вернуться. А что, если маги что-нибудь сделают с Налаем?»

Старуха возникла рядом с ним.

Длинные седые волосы развеваются на ветру. В руках – маленький сверток.

– Я принесла хорошие и плохие новости, – сказала она.

Не говоря ни слова, Зигват резко выхватил сына, прижал к себе, страшась поднять ткань и взглянуть на маленькое личико.

– Он будет жить, – заявила карга. – Но навсегда останется уродом. Магам пришлось ампутировать руку…

– Так нельзя!

– А тебя никто и не спрашивает, человек. Мы сделали всё, что смогли. Благодари великого Баамона. Приди ты на день позже, то…

Она умолкла.

Зигват развернул сверток.

На него уставились серьезные глазюхи – карий, видящий, и белый, слепой. Лицо смахивает на застывшее тесто.

От одного взгляда на него сердце пронзило болью.

Несправедливо! Только всё стало налаживаться! Дом не должен был сгореть!

А Яла…

Бедная милая Яла!

Любовь всей жизни, единственная драгоценность…

И тут новой звездой вспыхнула мысль: спасение в магии. Если ей удалось вытащить из лап смерти Налая, практически залечила большую часть его ран, то она, возможно, поможет создать Дом.

Место, где не будет ни боли, ни страданий.

Где всегда тепло, где на столе всегда есть еда.

Дом окончательно вернет сыну здоровый облик и руку. И можно будет не бояться огня, холода и дождей.

Конечно, эта мысль кажется немного безумной, но терять все равно нечего!

Не попрощавшись со старухой и прижимая сына к себе, Зигват шагнул во тьму.

…И был долог его путь. Знания собирались по крупицам. Будь у него звонкие золотые монеты, всё бы упростилось.

Не пришлось бы ночевать под стенами храмов и питаться помоями.

Не пришлось бы красть глиняные скрижали из священных соборов.

Не пришлось бы гнуть спину.

Но он был беден. И заработанное тратил в основном на сына.

…Дорога вела по большим и малым городам. Уводила даже в чужие страны – туда, где мертвецов хоронили в высоких башнях. Встречались на пути добрые и злые люди. И нигде не было покоя, внутренний долг перед сыном и мертвой женой гнал вперед.

…Многое постигая и додумывая за древних мудрецов, Зигват понял: их путь закончится в горах Юшмандр – в заброшенном городе Миттурате. Там он достигнет цели.

…Незаметно рос Налай. Казалось, еще вчера он не мог ходить, его приходилось таскать в наспех сшитой холщовой сумке, а сегодня носится быстрее тигра. Конечно, ранняя трагедия отразилась на нем не только внешне, но и внутренне.

Налай научился разговаривать лишь в пять лет, не улавливал многих очевидных вещей. Когда удавалось остановиться на некоторое время в каком-нибудь городе или деревеньке, мальчишка сторонился сверстников, ощущая их ненавистные взгляды.

Калека.

Урод.

…Громада гор заслонила собой весь мир. Каменные пики протыкают небо.

Единственная вытоптанная дорога ведет по выжженной траве, поднимается к двум гигантским валунам, на гладких поверхностях которых намалеваны белой краской глаза и раззявленные рты, и теряется в горных перевалах.

Пахнет гарью.

Трещат цикады.

– Папа, я не хочу туда, – сказал Налай, поправляя сумку с обезьянкой.

– У нас нет выбора.

– Почему? Почему мы не можем жить как все? Постлоим дом и…

– Нет, – перебил Зигват. Перед внутренним взором возникла горящая хижина. – Мы практически у цели.

Сын пожал плечами и первым пошел по тропе.

Зигват было последовал за ним, когда что-то изменилось в окружающем пространстве.