Полночные тени - стр. 59
– Посмотри, что ты сделал с сыном, – заметил отец.
Он стоит в двух шагах от Зигвата, растягивая синие губы в ехидной улыбке.
Вместо глаз – черные провалы.
Щеки ввалились.
Морщины стали еще глубже.
– Ты ни на что не способен. Добей Налая! Пусть он не мучается!
– Уйди!
– Лучше бы не покидал родной город. Жил бы на улице бродягой, питался бы гнильем… Этого ты достоин!
– Тебя нет, – прошептал Зигват. – Тебя нет…
– Отдай мне Налая. Я воспитаю из него нормального человека.
– Не подходи!
– Или что? Мой непутевый сын ударит родного отца?
– Ты давно сдох! И надеюсь, твое тело не сожгли, а отдали на корм псам!
Старик засмеялся – тяжело, хрипло. Зловеще заблестели его зубы в свете звезд.
Прямо на глазах отвалилась его нижняя челюсть, оголяя бездонную глотку. С хрустом отделились худые руки, повисли на нескольких нитках кожи. Порвав хлипкую одежду, раскрылись ребра.
В ноздри ударили отвратительные волны смрада.
Всего за несколько мгновений старик превратился в горку плоти.
Зигват схватил сына, прижал к груди и побежал вперед.
А вслед ему раздался каркающий смех.
Фруктовые деревья сбросили зеленые листья и теперь искореженными пальцами-ветками попытались ухватить за полы плаща, остановить. Трава под ногами сменилась чавкающей грязью. А где-то впереди загорелись огоньки города.
Миг абсолютного безумия, опустошающего горя – и вот два мага переговариваются друг с другом, достают из пустоты склянки.
Тело одного из них покрыто сияющими синими татуировками.
Второй делает сложные пассы руками, что-то неразборчиво бормочет.
На длинном металлическом столе лежит младенец. И неизвестно – жив ли он? Ручки и ножки не двигаются, из глотки не вырывается ни звука.
– Спасите сына! – в который раз попросил Зигват. – Я всё отдам.
В его протянутой ладони заблестели две жалкие золотые монеты. Маги даже не обернулись.
Невесть откуда появившаяся из мрака седая старуха сгребла деньги и сказала:
– Мы сделаем всё возможное.
Зигват стоит в оцепенении, страшась вздохнуть и пошевелиться.
Тьма вокруг него рассеивается. Уже, если приглядеться, можно заметить хлипкие глиняные стены, тут и там развешанные украшения – четки, деревянные куклы, бусы…
Возле ног ползают склизкие толстые змеи, будто только полакомившиеся свежей плотью. Из глубин подсознания всплыла мысль: священных рептилий трогать нельзя. Стоит наступить на одну из них и…
Маги колдуют, изо рта одного из них вылетают синие искорки.
Младенец, лежащий на каменном столе, вздрогнул. Невыносимый крик вырвался из его груди. Да такой сильный – заложило уши. Ожоги прямо на глазах исчезли, сменились белыми шрамами.
Однако мертвая чернота на правой руке не прошла, наоборот – стала более устрашающей.
– Отвернись, – сказала старуха.
– Я должен видеть сына! – возразил Зигват.
– Ты мешаешь им. Мы смогли вернуть зрение на один глаз. Но предстоит еще много работы.
Бронзовые четки на её руках противно звенят, не дают сосредоточиться.
– Я не могу…
– Но ведь это ты попросил помощи, жалкий глупец! Не перечь, иначе поплатишься.
Зигват сжал челюсти и отвернулся.
В лицо вдруг дохнул горячий ветер, обжег губы, иссушил предательские слезы. Каморка чародеев сменилась узкой улицей – хотя бы мерзких змей тут нет!
Зигват заставляет себя стоять на месте, не дает волю эмоциям. Пытаясь успокоиться, нервно чешет левый локоть.