Полночные тени - стр. 57

– Ты вернулся! Я всегда знал.

– Я скоро уйду.

– Да ну?

Зигват приподнялся на локтях, в желудке разлился неприятный холодок страха.

Его руки и ноги слишком малы для взрослого. Кисти рук тонкие, кажется, чуть надави на них – и, хрустнув, сломаются.

– Что ты сделал?

– Ничего, сынок. Просто ты еще не дорос до больших дел.

– Неправда!

Старик скрипуче засмеялся, отошел от стены и направился к Зигвату.

В ноздри ударил смрад давно немытого тела.

– До конца дней своих будешь жить со мной! Но всё, что есть в этой комнатенке, принадлежит мне! Мне! Здесь нет ничего твоего.

– Я найду себе свой дом.

– Скорее свиньи закукарекают, а обезьяны превратятся в людей, сын.

Зигват воскликнул с жаром:

– Ты мне никто!

Старик влепил пощечину.

Голова Зигвата качнулась назад. Щеку обожгло. От унижения на глазах выступили предательские слезы, комнатушка потеряла привычные очертания, поплыла.

– Не забывай с кем разговариваешь, щенок!

– Я убегу, убегу!

– Валяй, глупец. Умом не отличаешься от своей шлюхи-матери. Считаешь, кто-нибудь приютит тебя, накормит и напоит… Никому ты не нужен! Даже мне. Ты живешь у меня как котенок. И если нагадишь – получишь пинок под зад и отправишься на улицу! Здесь всё моё! Я здесь царь и бог!

Больше не в силах сдерживать себя Зигват резко вскочил.

С закрытыми глазами бросился вперед.

Врезал, насколько позволили детские силы, кулачками в липкий от пота живот отца. Изматывающие удары отдались слабой болью в суставах и костях.

«Получай, получай, получай!»

– Ты всего лишь нищий сумасшедший старик! Человек, наплевавший и на меня, и на мать! Не нужен мне твой дом! Ничего не нужно. Я сделаю всё сам.

В ответ – пугающая тишина.

Зигват огляделся.

Солнце вдруг ударило в глаза, пришлось зажмуриться. Ноздри затрепетали от сладких запахов персиков и кипарисов. Заголосили цикады.

Влажный, покрытый плесенью потолок сменился бескрайним, почти прозрачным, небом.

И далеко-далеко у одинокого облачного барашка завис аист.

Лицо слабо обдало горячим ветром. Взгляд упал на раскрытые ладони. Хвала Баамону! Снова стал взрослым!

Вокруг Зигвата красуются листвой и спелыми плодами невысокие фруктовые деревья.

Их так много, и оттого кажется, будто ни городов с их узкими улицами и вонючими жителями, ни морей, ни каменных дорог больше не существует.

Весь мир – бескрайние зеленые сады.

– Ты действительно любишь меня?

Зигват остолбенел, мурашки пробежали по спине, а сердце на мгновение остановилось.

Этот голос, раздавшийся за спиной, принадлежит…

– Яла?

Он обернулся.

Широко улыбаясь и держась одной рукой за ветку персикового дерева, она стоит в двух шагах от него. Длинные черные, как крыло ворона, волосы заплетены в сложную тяжелую косу. Загорелая оливковая кожа лоснится на жарком солнце. На щеках – милые сердцу ямочки. Взгляд зеленых глаз пронзает до глубины души.

– Ты действительно любишь меня? – повторила она.

Непослушным языком Зигват с трудом выдавил из себя:

– Люблю…

– И ты построишь для нас дом?

– Да.

– И у нас будет ребенок – красивый мальчик?

– Да.

– А ты поцелуешь меня?

Передвигая непослушными ногами, он дошел до неё, положил руки ей на плечи.

Пальцы заскользили по складкам холщового платья.

Потом, не выдержав, Зигват прижал Ялу к себе – перед ним стоит не морок, а настоящий живой человек.

А в её реальности он не сомневается.