Полночные тени - стр. 35
Лицо обдало чем-то горячим…
А потом Миа пришла в себя.
Она открыла глаза, и ей потребовалось несколько долгих мгновений для осознания. Тварь погибла: магия разорвала её на части. Осталось лишь черное пятно на поверхности воды, которое постепенно растворялось.
Затем она подошла к здоровяку и помогла ему подняться.
Выглядел тот постаревшим лет на двадцать, морщины изрезали кожу, глаза глубоко запали, с уголка губ стекала струйка крови.
– Нам нужно идти, Хешитас, – сказала Миа.
И с этими словами она обернулась.
Гигантская морская стена медленно двигалась в их сторону.
– Ты правда меня любишь?
– Правда-правда.
– А чем докажешь?
– Ну, я не бью тебя, глажу, целую…
– Дурак!
– Зато честный!
Они валялись в кровати.
Ее колено лежало на его бедре, ладонь – на груди; пальцы жгло от его горячей кожи, в кончиках отдавалось его сердцебиение.
День оказался солнечным и жарким, однако они занавесили окна – и в комнате царил удушливый полумрак. В воздухе танцевали пылинки.
– Можно честный вопрос?
– Другие от тебя я не приму, – ответил Лиогвен.
– Твой отец правда мертв? Это не какая-то интрига или тайный план царя?
– Не понимаю…
– Твой отец был не последним человеком во дворе. Ты и без меня знаешь, как он прослыл Отравителем. И вот так… он умер… и…
– Я видел его тело прежде, чем его сожгли, – сказал Лиогвен, поцеловав ее в лоб. – В нем оставалось жизни не больше, чем в камне.
– Теперь у тебя будет новый наставник? – спросила Миа.
– Еще два весенних оборота, да. После я перейду из подмастерья в алхимика шестого звена. Хотя, если повезет, удастся доказать коллегии, что моих знаний хватит и на пятое звено.
Миа тыльной стороной ладони нежно провела по линии его плеча, запоминая каждую косточку, каждый бугорок, каждую родинку.
Мир будто не существовал. Остались только они вдвоем – здесь, в пыльной комнатенке, заваленной всевозможными склянками, перегонными кубами, мешочками и прочей алхимической ерундой. Чудо, как здесь вообще поместилась кровать!
– Мне все равно не верится, что твой отец мертв.
– Он казался вечным, да.
– А тебя не попытаются убить? Ну, если ему что-то подсыпали…
– Не беспокойся, – сказал Лиогвен. Кончики губ растянулись в легкой улыбке. – Отец не посвящал меня в свои тайны. Я ничего не знаю. Я бесполезен для его конкурентов. С таким же успехом можно отравить нашего дворового пса – он столько же смыслит в заговорах, сколько и я!
– Я люблю тебя.
– А я люблю тебя.
– Мы теперь будем вместе.
– Мы и раньше были вместе!
– Но теперь никто нас не разлучит, – сказала Миа.
Она схватила согнутыми указательным и средним пальцами его за кончик носа, поводила влево и вправо, как мордашку нашкодившего кота.
Смех разлился по комнате.
Лиогвен попытался ее укусить, но она вовремя одернула руку, подула в его глаза, легко-легко.
Солнечный зайчик каким-то образом вырвался из занавесок и упал ему на лоб.
– Ну, нам все равно придется иногда жить в разлуке, – сказал Лиогвен. – У тебя Школа. У меня – алхимия. Иногда тебе придется уезжать…
– Я не о том, – перебила она его. – Мы теперь вместе, понимаешь? Между нами больше не стоит твой отец. Нет никаких преград.
Его лицо вдруг помрачнело.
– Мы не сможем пожениться… Твои эдикты…
– Ничего не значат. Пусть перед богами мы не муж и жена, но между собой мы все решили. Мы спим вместе, общаемся, заботимся друг о друге, не даем грустить – и еще миллион всего!