Покой - стр. 4
Фокин встал с пола и, все еще пошатываясь, направился к входной двери. Посмотрев в глазок, он застонал. Надеясь, что этот стон был тише, чем шум, создаваемый непрошенной гостьей, Константин попытался отойти от двери.
– Открывай! Я знаю, что ты там! – грозно прокричал женский голос.
Константин взвесил все за и против. Она точно знала, что он внутри. А он точно знал, что ее терпения и упорства хватит на то, чтобы стоять и колотить в дверь до тех пор, пока соседи не вызовут полицию или пока не сломается дверь. В данном случае, поломка двери выглядела куда предпочтительнее даже случайной встречи с бывшими коллегами.
– Что ты хочешь, Маша? – впустив женщину и закрыв входную дверь, устало поинтересовался Фокин.
– Мне нужна твоя помощь.
Фокин вздохнул и, не поднимая головы, пошел в ванную комнату.
– Располагайся. Я сейчас.
Женщина в приглашении не нуждалась. Она уже разулась и прошла на кухню, где достала из верхнего шкафчика таблетки аспирина и налила воды из кувшина в единственную чистую кружку. Константин, немного освежившись, вошел в кухню и сел за стол. Машинальным движением выпил таблетку и, все еще не глядя на посетительницу, принялся обрисовывать пальцем на столе оставшиеся от красного вина разводы.
– Костик, мне нужна твоя помощь, – всхлипнув, сказала женщина.
– Ты это уже говорила. Что именно ты хочешь от меня?
– Чтобы ты вернулся из своего… Чтобы ты перестал пить и нашел мою дочь.
– Что? – удивленно вытаращил глаза Константин. – Ты серьезно?
– Конечно, я серьезно. Разве я когда-нибудь обращалась к тебе по пустякам?
Константин задумался. Маша действительно никогда не приходила и не доставала его своими мелкими проблемами и неприятностями. Можно считать, что это был первый случай, когда она просила помощи. Он посмотрел на ее немного опухшее от слез лицо, отметил про себя смиренную и закрытую позу с опущенными глазами и нервно теребящими его кухонное полотенце руками. По всем этим признакам он мог с уверенностью сказать, что произошло нечто ужасное.
– Ладно. Рассказывай. Но я ничего не могу обещать. Что у тебя случилось?
– Наша дочь…
– Ваша дочь. Мы вроде бы обсудили это много лет назад.
Женщина шумно вдохнула воздух, сжав челюсти так, что лицо приняло квадратные очертания, утратив привычную женственность и мягкость. Константин с интересом наблюдал за этим изменением, размышляя о природе людей. Как много у человека может быть масок и лиц, сменяемых при разных эмоциях и обстоятельствах. Только что она была милой и несчастной «дамой в беде», а теперь готова кинуться на него и выгрызть из него извинения, как самая настоящая львица.
После паузы в несколько долгих и, показавшихся Константину бесконечными, минут, лицо женщины снова расслабилось и приняло миловидные черты.
– Это не имеет никакого значения сейчас, – примирительно сказала она.
– Имеет. Если ты хотела надавить на мою жалость, то у тебя не получится сделать это таким образом. Не нужно манипулировать моими чувствами.
– Я не манипулировала. Я говорила, как есть.
– Я тоже говорю, как есть. Мы обсуждали это много лет назад.
– Да прекрати! Дело сейчас не в этом вообще! – нервно встав со стула и попутно свалив его, вскрикнула раздраженная Мария. – Она пропала. Мне все равно, что мы там когда-то обсуждали! Мне все равно, чья она дочь. Она моя дочь. МОЯ! Понимаешь? Найди ее, прошу тебя.