Покой - стр. 3

Ребята переглянулись.

– Телефон есть только у меня, – сказал Игнат, роясь в кармане штанов.

– А… «Д-дружеская ночь». К-когда все к-кроме одного оставляют с-свои т-телефоны в общаге, ч-чтобы не отвлекаться на н-них п-постоянно, п-пока р-разговариваете и пьете. Как н-назло, я т-тоже забыл с-свой.

– И чтобы не потерять, – уточнила Прасковья.

– Ага.

Игнат достал телефон, уронив его при этом на асфальт и тут же рассмеявшись своей неуклюжести. Он включил запись и четверо студентов, держащих всех первокурсников и всех изгоев университета в страхе, дружно сказали текст, который надиктовал им Тимофей. Вздохнув и еще раз убедившись, что все понимают степень неразумности этой затеи, Тимофей отвел друзей на причал, находившийся неподалеку, достал ключи, которыми обещал пользоваться только в крайнем случае, и завел моторную лодку отца.

Резкий пронзительный звук разрезал тишину ночи, грохот спугнул нескольких спящих неподалеку собак и птиц. Подростки передавали друг другу бутылку, смеялись и пытались сфотографироваться, но телефон выскользнул из рук Игната и отправился к рыбам, на дно реки.

За гулом мотора, смехом и криками ребята не расслышали тихого звона колокола.

Телефон звонил без остановки. Фокин Константин Викторович, бывший частный детектив и бывший полицейский, приоткрыл глаза и застонал. Такое с ним случалось редко. Плохое самочувствие по утрам не было для него в новинку, но забыть выключить звук на телефоне… Это было совсем не в его привычке.

– Который… Ох… Какого черта? – вслух выругался Константин, свалившись с кровати, потому что по-другому встать никак не получалось.

Противный телефонный звонок не переставал раздражать барабанные перепонки бывшего детектива, отзываясь резкими усилениями приступов головной боли. Медленно, словно подстреленное и уже умирающее животное, Фокин полз на четвереньках в сторону ненавистного аппарата, проклиная создателя телефона, его сотового аналога и вообще любых средств связи.

– Слушаю, – задыхаясь ответил Константин, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза.

Женщина на другом конце провода рыдала. Константин пытался собрать все свои мысли в едином пространстве, чтобы сосредоточиться на смысле сказанного женщиной, но слова напоминали кашу, которая мало того, что была с комочками всхлипов и бесконечных вздохов, так еще и состояла из обрывков фраз, суть которых уловить было сложно в состоянии чудовищного похмелья.

– Подожди, – смог наконец вклиниться в разговор все это время молчавший Константин. – Я не понимаю НИ-ЧЕ-ГО. Позвони в другое время. Пока.

Фокин сбросил звонок и постарался как можно быстрее выключить телефон, который уже снова трезвонил вовсю. Избавившись от надоедливой машины, мужчина сполз по стенке на пол и, прижав колени к груди, застыл. Сейчас он чувствовал, как поднимается волна тошноты, смешанная с отвращением к самому себе. Купаясь в волнах самобичевания и жалости, Фокин уснул.

На этот раз его разбудил звонок в дверь. Кто-то настойчиво пытался поговорить с бывшим детективом. Константин приоткрыл глаза, ожидая ярких лучей солнечного света, выжигающих сетчатку, и с удивлением обнаружил, что комната погружена во мрак. Тем временем, дверной звонок все не унимался; к оглушительной трели звонка со временем добавился стук в дверь, явно производимый невысокими и массивными каблуками туфель.