Пока смерть не обручит нас - стр. 33
– Мы… мы с вами знакомы? – дурацкий вопрос, прощупывание почвы, неизвестно зачем сказанный.
На этот раз он все же рассмеялся, стуча шпорами, подошел к невысокому столику на резных ножках, взял привычным движением руки графин с темно-бордовой жидкостью и плеснул в бокал, сделал несколько глотков и повернулся ко мне. Волосы упали ему на лоб, и мне инстинктивно хочется поправить их. Загладить назад, погрузив пальцы в непослушную шевелюру.
– Ну если учесть, что когда-то вы были мне сосватаны и обещаны в жены, учитывая, что ваше нищенское графство получило от моего отца за это сундук золота, а когда пришло время выполнить обещание или вернуть деньги, вы вдруг передумали, то – да, в какой-то мере мы с вами знакомы… Если опустить подробности о том, что между нами была кровавая война последние несколько лет, то вы являлись моей невестой. Какая ирония судьбы, верно?
Он расхохотался, запрокинув голову… И перед моими глазами возник хаотичный почерк, увиденный мною во сне, и я, стоящая у окна кельи… а там внизу отряд в черном со знаменем Адора, ломится в ворота монастыря.
И я опять понимаю, что он говорит на другом языке, на языке, который мне знаком, и я ему на нем отвечаю так, как если бы он был моим родным.
– Я так и не получил ответ на свой вопрос – где вам больше понравилось спать?
Сделал шаг ко мне, и я вся внутренне подобралась. Не зная, что ответить, снова впадая в полуистерическое состояние.
– Не издевайся надо мной… это ведь ты. Скажи мне, я умоляю, скажи, что это ты. Всего одно слово. Маленький намек. Что-то крошечное. Нас здесь подслушивают?
Прошептала по-русски и увидела, как он резко остановился, и ровные черные брови сошлись на переносице. Он словно вслушивается в мои слова, но совершенно их не понимает.
– Что это за язык? Я впервые его слышу! Это из древнего писания?
Сердце забилось еще сильнее, и я судорожно сглотнула. Не понимает меня или притворяется? Смотрю ему в глаза, и мне хочется закричать, но я не могу.
Всматриваюсь в его лицо, и у меня сильно пульсирует в висках, ломит затылок и дрожат руки. На глаза опять наворачиваются слезы. Ведь это он… мой Миша. Каждая черточка его лица мне знакома наизусть. Каждая ресница, каждый волосок, каждая морщинка у глаз. Как будто не видела его целую вечность и теперь не могу надышаться. Какие же страшные и в то же время красивые у него глаза. Этот дымчатый цвет, который я никогда и ни у кого не видела раньше. Но взгляд мне не знаком… Нет, знаком, он мне знаком, но на меня мой муж так никогда не смотрел. Пристально, пронизывая и накручивая каждый мой нерв, как на иголку. Чужой, равнодушный взгляд.
– Отвечай, когда я спрашиваю! Отвечай, или я лишу тебя способности говорить! Примешь свой постриг от моей руки и уже прямо сегодня. А твоим личным отцом-посвятителем буду я сам!
Дымчатые глаза потемнели, и он сжал челюсти, а я вздрогнула от того, как сменился его тон. Первые колючие иголки страха прошлись вдоль позвоночника, прошили тонкими стежками сверху, заштриховывая надежду. Закрашивая ее лучи черными нитками мрака. От него исходил обжигающий замогильный холод, и в тоже время этот взгляд заставлял внутри все полыхать и ежиться, как будто сгорая в огне.
– Это… да, это язык древнего писания, – тихо ответила я.
И мой голос прозвучал немного чужим…