Пока смерть не обручит нас - стр. 32
«Какой ценой он тебя спас?»
Но ведь спас. Там сожгли не меня. Я живая. Может быть, это он… и он все еще меня любит. Как раньше, как когда-то…
Дернулась от неожиданности и посмотрела на свою руку. Змея на ней несколько раз прокрутилась вокруг запястья, и из-под черного блестящего тела показались словно тонкие отростки паутины, они закручивались в мелкие завитушки. И глаза змеи сверкнули зеленым. Я тут же глянула на свое отражение – и мои такие же зеленые. Светлые и прозрачные.
Нет. Мне все это кажется. На самом деле ничего нет. Посмотрела на змею – она выглядит обыденно, как самая простая татуировка. Ничего не шевелится. Снова в зеркало – там мой обычный цвет. Голубой. Только он все равно ярче.
Это все от усталости. Это все потому, что я просто устала, и уже мой мозг выдает мне всякую ерунду. Надо принять ванну, смыть с себя всю грязь и вонь и успокоиться. Вода пахла лавандой и была теплой и даже какой-то мягкой, в ней плавали сиреневые лепестки, и когда я уселась в нее, то ощутила блаженство во всем теле. Ощутила, как млеет оно от удовольствия. Прикрыла глаза и тут же широко их распахнула, так как открылась другая дверь, я вскочила и тут же уселась обратно в воду, расплескав ее на ковер. Сердце не просто забилось с дикой силой, оно дернулось и застучало о ребра, как бешеная птица, которая заметалась в клетке.
В спальню вошел герцог Ламберт.
________________________________________________________________
*1 Тре́тья кни́га Е́здры
в славянской Библии и русском Синодальном библейском переводе неканоническая ветхозаветная книга. В иудаизме, католицизме и протестантизме относится к апокрифическим книгам. В протестантизме называется второй книгой Ездры. В настоящее время не имеет ни еврейского, ни полного греческого текста. Относится к еврейской апокалиптической литературе. Написана на древнегреческом или древнееврейском языке. (Википедия, прим автора)
9. ГЛАВА 8
Походка вальяжная, плавная. Он явно не торопится и наслаждается своим преимуществом. А я смотрю на него и не могу понять – это Миша или не Миша. Кто сидит под этой оболочкой? Пальцами впилась в края лохани, глядя, как он прошел вглубь спальни. В руках хлыст, сапоги в пыли, как и полы его черного… как он там называется? Камзола? Слежу за ним, не решаясь что-то сказать, чувствуя, как меня разрывает изнутри от миллиарда самых разнообразных эмоций, и я не могу высказать ни одну из них. Он остановился у стола и снял камзол, швырнул на спинку кресла, оставшись в тонкой рубашке с пышным воротником. Черт! Он в этом мире, как у себя дома. Эта одежда сидит на нем, как влитая. Каждый его жест, походка, поворот головы. Все идеально. Повернулся ко мне и усмехнулся уголком рта. Следом за ним вошли три его пса и уселись рядом со столом. Похожие на черные каменные изваяния. Такие же дьявольские твари, как и все в этом мире. Они почему-то внушали мне ужас. Особенно после того, как сожрали брошенный им язык несчастного Стюарта.
– Добрый вечер, Элизабет. Как спалось графине Блэр на новом месте? Похожа ли пуховая перина Адора, на дешевые тюфяки обнищавшего графства? Или на жесткий матрас в вашей монашеской келье?
Тяжело дыша, наблюдаю за ним, ищу нотки фальши в словах. Какой-то намек на то, что это мой Миша. На то, что… Чееерт. На то, что я не одна в этом безумии. И как больно видеть его настолько близко. Настолько… настолько моим и в тоже время словно стоящим за стеклянной стеной.