Подмастерья бога - стр. 28
От размышлений его оторвал неожиданный окрик за спиной:
– Эй, приятель, дай закурить!
Глеб обернулся и увидел в нескольких шагах от себя три плечистых мужских фигуры. В тусклом свете фонарей они спрятали лица под козырьками бейсболок. А их чёрные куртки и спортивные штаны намекали, что это не просто загулявшая компания друзей. От недоброго предчувствия засосало под ложечкой.
– Извините, не курю, – ответил Глеб, повернулся и пошёл дальше, усилием воли заставляя себя не ускорять шаг. Но неожиданные спутники последовали за ним, не собираясь отставать.
– Ох, не хорошо обманывать старших! – прозвучал прежний голос с насмешкой.
– Ребята, что вам нужно? Я же сказал, что не курю. – Глеб остановился и посмотрел прямо в наглые, явно бандитские рожи, не позволяя себе поддаться паническому желанию броситься наутёк.
Руки сами собой сжались в кулаки, но всё ещё оставались в карманах. Напрасно. Первый удар в челюсть он пропустил. Голову мотнуло назад, в глазах мелькнула яркая вспышка. Но он собрался и нанёс ответный удар обидчику в печень. Тот охнул и согнулся пополам. Двое других тут же кинулись на Глеба, как голодные псы на охоте.
Тело само вспомнило уроки самбо в интернате и занятия по каратэ уже в университете, рассыпая удары направо и налево, отшвыривая противников. Но силы были не равны. Один из нападавших саданул ногой Глеба под колено, и тот упал. И тут уже три пары ног в тяжёлых ботинках принялись пинать лежащего со всей силы.
Свернувшись клубком, сжавшись в комок на мокром песке, Глеб тщетно пытался прикрыть руками голову. Острая боль вспыхивала маленькими атомными взрывами то в пояснице, то в плече, то в колене, а потом эти вспышки слились в сплошной океан боли. Сознание, ослеплённое этими взрывами, балансировало на границе света и тьмы.
Вдруг один из нападавших, тот, что первым пристал со своим «дай закурить», крикнул:
– Руку его давай, руку!
Кто-то отцепил руку Глеба, прикрывавшую голову, и рванул на себя. И в тот же момент подошва тяжёлого армейского ботинка с размаху ударила по предплечью. От раздавшегося хруста костей и адской боли в глазах Глеба потемнело, он дёрнулся и закричал, как раненый зверь. Уже теряя сознание, успел расслышать:
– Правую надо было, правую руку, дебил!
– А это какая?.. Да хрен с ней, какая разница!
– Всё, пацаны, мотаем отсюда!
И наступила темнота…
…Сознание вернулось быстро от пронизывающей сырости и нарастающей боли. Казалось, руку опустили в кипящую воду. Глеб застонал и повернулся на спину, открыл глаза. Голые ветки старых лип тянулись к нему, как руки со скрюченными пальцами. «Вот сволочи, отморозки!» – прошипел он разбитыми губами и ощупал языком зубы. Кажется все целы. Но во рту было солоно от крови.
Глеб перекатился на правый бок и медленно встал на четвереньки, прижимая к себе покалеченную руку, сплюнул скопившийся во рту кровавый сгусток и с трудом поднялся на ноги. В голове шумело, перед глазами мелькали серебристые искорки. Он постоял, пытаясь обрести равновесие и, шатаясь как пьяный, медленно побрёл по пустынной аллее в сторону университетского городка, прижимая правой рукой к груди, как младенца, повреждённую левую. Он смутно помнил, что клиника травматологии дежурит по понедельникам. А вот какой был день недели вспомнить не смог.