Подглядывающая - стр. 93

— Зачем вы соглашались позировать обнаженным, Валентин, если чувствуете себя неуверенно перед камерами?

— Раньше я никогда не снимался обнаженным.

Это ответ на вопрос, почему он так тушевался, а вовсе не на тот, что задала Рената.

Впрочем, каждый из нас троих знает ответ.

Все дело в ней, в Ренате. Она притягивает. Этому можно сопротивляться, но это невозможно игнорировать. Некоторых она притягивает сильнее — возможно, тех, кого хочет притягивать. Тех, кого собирается использовать: Стропилова, Эя, Валентина. Меня.

И не понять, что именно в ней так завораживает. Дело не только в особой манере двигаться и разговаривать. Дело в деталях. В наклоне головы. В том, как она поправляет волосы. В паузах между словами. Она будто вся состоит из этих деталей.

Валентин опирается руками о стул, на котором сидит Рената, со стороны это выглядит почти объятием. Их лица оказываются так близко, что я снова чувствую себя подглядывающей.

— Ваши волосы, Валентин, совсем растрепались. Давайте я помогу, — после долгой паузы произносит Рената.

Валентин склоняет голову. Близость их лиц кажется непристойной.

Рената погружает пальцы в его шевелюру и медленно, очень тщательно собирает гриву в хвост. Затем стягивает резинку со своих волос и охватывает ей волосы Валентина. Думаю, это и есть его награда. И за такое он еще сотню раз будет готов позировать обнаженным.

— Когда мне прийти в следующий раз? — спрашивает Валентин.

— Я позвоню, — отвечает Рената с материнской нежностью в голосе.

Я почти уверена, что звонка он не дождется. Валентина не надо держать на привязи, как Эя, с этим парнем проблем не будет. Даже если его «убогое» фото окажется на выставке и Валентин откроет рот, Рената всегда сможет предложить ему помощь в завязывании волос.

Наконец, мы остаемся с Ренатой один на один.

Она подходит ко мне.

Коридор настолько узкий, что между нами вряд ли кто-то смог бы свободно пройти.

Рената очень долго, очень внимательно смотрит на меня, будто это я должна начать диалог.

А я смотрю в ее глаза, спрятанные за тонкими бликующими стеклами. Глаза необычного цвета — зелено-голубые. Будто на влажной бумаге поставили две точки акварельной краски и цвета растеклись, переплелись.

— Вы не были записаны на мой курс, — говорит Рената без вызова, скорее, с любопытством.

Я так поглощена этим обоюдным разглядыванием, что внутренне вздрагиваю от звука ее голоса и отвожу взгляд.

Не знаю, что ей сказать. Все оправдания шиты белыми нитками. К счастью или нет, Рената не настаивает.

— Пожалуйста, снимите парик, — просит она. — Юра говорил, у вас роскошные натуральные волосы.

Иголочкой колет в груди. Стропилов все же узнал меня. И рассказал Ренате.

Тогда где он сам? Почему не он меня пытает?

Похолодевшими пальцами снимаю парик. Вынимаю шпильки из узла, скрученного на затылке. Волосы падают на плечи.

Рената касается подбородка согнутым пальцем. Смотрит на меня так, будто изучает экспонат.

Сейчас она предложит сделать снимок.

— Я собиралась зайти в бар, выпить бокал вина. Не составите компанию?

Сглатываю комок в горле.

— У м-меня п-планы, — демонстрирую я свой дефект во всей красе.

Рената делает резкий, но такой легкий вдох, что это могло бы показаться — если бы я не ждала ее реакции.

Ей нравится мой дефект. Я знаю. Она у меня на крючке так же, как я у нее.