Под ласковым солнцем: Ave commune! - стр. 37
– Партиец, внемли мне и повинуйся, – посох устремился вбок и уставился окончанием в сторону колонны, отразив на своей поверхности и белый холод мрамора и серую безликость неба, которые поникли перед нечеловеческим указом. – Ударься!
Без всяких сомнений или возражений мужчина с места разогнался и с разбегу приложился лбом о багровую колонну, из-за цвета которой не осталось следов бесчеловечного приказа. Послышался глухой стук, и мужчина дёрнулся, покачнулся и рухнул на мраморный пол с раной на лбу, испачкав его лужей крови, потёкшей из раны на затылке, который разбился при падении, распластав конечности.
– Вот видишь в чём сила веры в идею коммун! – по-больному радостно возопил Форос. – Он отдал своё здоровье, потому что я это ему сказал. Если у нас правят людское коллективное решение, то это значит, что он разбился по его воле. Если бы я не был народом, точнее совокупностью его воли, то он бы не сделал это. Не бойся…
Давиана одёрнули смешанные чувства. Впервые он видит такое могущество и силу, абсолютную власть слова партийного иерарха. Ни Культ Государства, ни Церковь в Рейхе не обладают такой властью, а здесь, тот, кто равен всем и в то же время возвышен, потому что… выражает волю многих? На секунду юноша задумался – «а не бред ли это?» и исторгнул эту мысль, отбросил в сторону, как преступную. Фибры души взволновал вопрос правильности такого поступка и приказа, так же, как и штиль на море волнует тяжёлую серую парусину… никак.
«Почему он поступил так? Почему разбился по первому приказу?» – Вот какие вопросы бегают по уму юноши. – «Фанатизм? Пропаганда? Или он реально выражает волю народа?»
Давиан погряз в десятках различных мыслей, которые оканчивались только возвышением идеалов Коммун и партийной властью, но ничего о том, что такое поведение ненормально. Будь тут Пауль, он бы сказал, что всё это похоже на тоталитарную секту, на деструктивный культ, проникший в сами души людей и разъевший их, он выел сознание вездесущей пропагандой и системой наказания, здоровый дух выхолощен, вместо него только поводок, связывающий человека и Партию, так же как и собаку с хозяином.
– Ладно, ты пока осмысляешь силу партийного слова, я расскажу, выдам благую информацию о структуре территориально-партийного управления, – механический тихий голос вернул Давиана из размышлений к действительности.
– Кстати, я так и не могу понять,… а почему Империя? – решил спросить Давиан. – К чему такое название для гос… страны?
– Ох, – металлический скрежет ознаменовал тяжёлый выдох. – Выслушай меня сначала, а потом ты сам всё поймёшь, юноша.
– Хорошо, я готов слушать мудрость вашу.
– Самая главная структурная единица – это Улей, который является местом проживания для партийцев и правит им глава исполнительно-партийного комитета Улья. Так как весь народ улья входит и в отделение Партии по улью, то помимо власти народной на него распространяются и оперативно-партийные директивы, которые принимаются к исполнению.
– То есть помимо управления посредством постоянных выборов и голосований есть и когда отдельные люди отдают приказы?
– Да, но не приказы, а… «указания народного характера», я бы сказал. Старшие партийцы – это аккумуляторы общественного согласия, а поэтому каждое их действие или распоряжение трактуется как… да ты и сам понял.