Почему птицы чëрные? - стр. 4
– У меня дела, высшее руководство вызывает, – именно так она полушутя называла своего отца. – На выходные на меня не рассчитывай.
И уезжала. А он оставался один. Можно было спать сколько угодно, смотреть фильмы на диване и занимать его весь, а если погода хорошая – бросить всё, вскакивать на велосипед и мчаться по парковым дорожкам. Или сесть в электричку, ехать за город, лазить по заброшенным усадьбам, снимать себя со штатива на камеру, ловить в объектив интересные моменты, птиц и бабочек. Он всегда ждал лета, когда появятся эти хрупкие прекрасные создания. Дедушка, когда ему было десять, подарил ему справочник-определитель бабочек, и он там помечал виды, которые находил в природе.
Но тут возвращалась жена с продуктовыми сумками, которые насовал ей отец, её абсолютно не волновало, что он чувствовал в эти выходные, что видел, какие идеи у него появились. С собачьей радостью она раскрывала эти сумки, вытаскивала всё содержимое оттуда, любовно кладя в холодильник, а он ждал, что она спросит, как он провел выходные. Но вместо этого она рассказывала про себя, как они с отцом застряли в пробке на шоссе или о чëм разговаривали с соседкой. А он слушал и потом нежно обнимал её, гладил по голове, а она фыркала:
– Хватит трогать мои волосы… Не люблю такое.
Он огорчался, уходил в другую комнату и долго смотрел в окно. А там – птицы лазали по раскидистому дереву, пушинка пролетала мимо, облака зависали на штилевом небе, белые голуби грелись на солнышке, и ему становилось легче.
Галка вернула его в реальность. Перед ним – картина, на ней ягоды рябины, южный портовый город с морем вдалеке, грачи на ветках…
–Почему птицы чëрные и погода такая мрачная? – допытывалась Галка.
В это время написала жена: "Всё хорошо, я просто с отцом в Павловск еду, тут связь плохая, Соня с Верой остались у бабушки". Её отец водил машину, которую она купила ему, пока вела бизнес. На вопрос Аскольда, не хочет ли она сама водить, уклончиво отвечала что-то вроде: "У меня прав нет, а получать сложно".
Её отец передвигался с костылëм, но это не мешало ему ковырять грядки на даче, окучивать яблони.
Всё посаженное было натыкано на их дачном участке, куда иногда звала его жена. Отдых на даче он представлял в медлительном темпе, в гамаке или кресле-качалке на выстриженном газоне, под сенью уютной липы, под клетчатым пледом – как в фильмах про Англию.
А тут… Грядки, всё тесно, крохотный участок, на котором ютятся помидоры и постройки, огорожен от внешнего мира забором, а все общие территории СНТ – железной оградой с кодовым замком. Через час на даче ему хотелось выть, и пока жена ковыряла клумбы, он побежал прочь из этого ужасного тесного места на дорогу, которую только открывали, и по ней не ездили машины. Жене сказал, что подождёт её на улице.
– Почему? Тебе не нравится?
Ещё дня два потом он не мог писать заказную картину и спал на диване в их квартире в Сестрорецке. Жена лежала рядом с ноутбуком, редактировала видео для своего блога и обрабатывала портреты для заказчика. Она погладила его по голове.
– Неважно себя чувствуешь?
– Неважно. После твоей дачи пропало всё вдохновение.
– Ой, ну, ладно тебе…
– Это правда.
– Почему птицы чëрные? Я хочу знать. Заказчик же просил радостную картину, повесить в кухне на самое светлое место, – продолжала Галка. – Понимаешь, – пустилась она в рассуждения, ну, это должно быть искусство. Ты же художественный вуз закончил… И чему вас там учили?