Поцелуй врага - стр. 27

— Я вас поняла, придется съехать. 

— Именно. Не волнуйся, неделька будет, пока оформляются документы. Да и не думаю, что кто-то в зиму начнет стройку. Так что до весны можешь рассчитывать. Добро? 

— Добро. 

Мы обсуждаем условия, вношу символический аванс и отзваниваюсь Стасу. 

— Еще звонок, и я подумаю, что ты скучаешь по мне. 

— Если хочешь, я могу соврать. 

— Соври, — отвечает в том же игривом тоне. 

— Ты сейчас с кем-то встречаешься? — произнесла вслух и ужаснулась формулировке вопроса. 

— Нет. — Ответ прилетает моментально. 

— Я неправильно сформулировала вопрос. Если я останусь у тебя еще на ночь, у тебя не будет проблем? 

— Зачем ты спрашиваешь, если я уже сказал «нет».

— Не хочу давать тебе ложных надежд. Жилье, что нашла, освободится через три дня. Сегодня я устала и не хочу тащиться с сумкой в хостел, а завтра освобожу твои квадратные метры. 

 — Ян, иногда лучше промолчать. Учись уже хотя бы не врать, но недоговаривать. Приготовь что-нибудь поесть, будем считать это платой. 

Возвращаюсь в квартиру, наспех готовлю тушеную картошку с куриными бедрами, найденными в морозилке. На часах шесть вечера, глаза смыкаются, усталость охватывает не только голову, но и все тело. Сворачиваюсь клубком на диване, накрываюсь пледом, проваливаюсь в сон. Это так приятно, я вернулась в детство. Мы завтракаем. Отец подкладывает в мою тарелку клубничное варенье, улыбается и прикладывает палец к губам. Смешно и страшно, вдруг мама обернется и прознает наш обман. Ем, забывая намазывать на оладьи, мама отворачивается к раковине, а я жду еще одну щедрую порцию, прихватив губами кончик чайной ложки. На сердитый взгляд папа спокойно отвечает: «Люб, прячь не прячь варенье, не поможет. Янка же у нас обезьянка, залезет на любую высоту». Помню ссору, что испортила утро, мама переживала, что я ем много сладкого. Пугала гнилыми зубами, лишним весом, болями в животе и прыщами, что обязаны обсыпать мое лицо в подростковом возрасте. «Вот увидишь, ничего этого не будет». Ответ злил маму только сильнее. «Она будет здоровой, сильной и красивой». Отец примирительно закрывает банку и манит маму на колени. Лишь во сне четко вижу крупные черты лица: серо-зеленые глаза, тяжелый подбородок. Не шевелюсь, зажмуриваюсь, пытаюсь поймать, удержать. Но стоит открыть глаза, и образ отца заволакивает дымка.

— Ты сама виновата, Вик. — Голос Стаса совсем рядом.

— Ну в чем я виновата?! 

— Да ладно, не прикидывайся дурой, тебе не идет. 

Свет проникает сквозь открытую дверь, тихо поднимаюсь на ноги, голоса мне не кажутся, в кухне действительно кто-то есть. 

— Я и не прикидываюсь. Яна опять спит? — Вика заглядывает, щелкает выключателем. — Привет.

— Выключи свет, — закрываю ладонями лицо. 

— Без проблем. Как дела? Жилье нашла? 

— Нашла, — собираю волосы в хвост. 

— А я так и подумала, что ты у Стаса. 

— Угу, — прохожу мимо, — зачем ты ее привел? 

— Ян, она такая же моя подруга, как и ты, я не могу ей отказать. Ты не закрыла входную дверь, — поворачивает головку замка. 

— Безотказность — твой конек. — Возможно, не следовало добавлять, но уже поздно. 

— Вик, накрой на стол. 

Положив подбородок на кулак, наблюдаю за суетливыми движениями на кухне. Вика раскладывает по тарелкам второе, режет хлеб, достает вилки.

— Ян, помоги. — Открывает дверку шкафа, но рост не позволяет дотянуться до нужной полки.