По следу прадеда - стр. 4

Может, кто-то только собирается в него переехать и решил обновить жилье вначале снаружи, а уж потом заняться порядком внутри? Я усмехнулся. Даже дом прадедушки, в котором он жил семьдесят лет назад, оказался со странностями.

Я вздрогнул, услышав голос:

– Внучок, ты ищешь кого?

Я оглянулся. За забором стояла бабушка не старше моей.

– Здравствуйте, вы не знаете, чей это дом?

– Да ничей.

– А кто ж его покрасил? – удивился я.

– Да кто ж его разберёт? – разведя руками, ответила бабушка. – Вон и крышу подлатали. Сами удивляемся. А ты кто будешь? Приехал к кому?

– Мне бы с кем постарше поговорить, кто пятидесятые годы помнит, – сказал я, выходя со двора. – У меня здесь прадед жил.

– Баба Валя у нас тридцать пятого года, – задумчиво произнесла бабушка, – а баба Маша и вовсе двадцать шестого. Может, чего и вспомнит… есть ещё старики, но они уже позже в Луговую приехали.

Я думал, что мне придётся идти по деревне, стуча в каждую дверь, но бабушка показала мне на два дома, куда стоило зайти.

– Спасибо, бабуль, большое, – сказал я.

– Да не за что, внучок, – ответила она, – дай Бог чего узнаешь.

Я оглянулся на дом прадеда – мне очень хотелось попасть внутрь. Но я решил вначале поговорить с его односельчанами, может они мне и разрешат потом заглянуть в подновлённый ничейный дом. Я решил сперва пойти к той бабушке, что помладше.

Мне повезло – бабушка сидела на лавке перед домом, рядом с ней вилось четыре кота: один чёрный и три рыжих.

– Здравствуйте, баб Валь, – сказал я, – я правнук Тереньтева Василия Сергеевича. Помните такого?

Бабуля пригляделась ко мне подслеповатыми глазами и вынесла вердикт:

– Похож.

– Пожалуйста, расскажите мне о нём.

– Да что тут рассказывать? Помню только, что пришёл Василий Сергеевич зимой, в шинели и с большим рюкзаком, – сказала баба Валя, – потом целый месяц каждый день всех детишек конфетами угощал. Я его побаивалась, но за конфетами всё равно бегала.

– А потом?

– А что потом? Жил себе, работал. А в сорок седьмом, мне тогда двенадцать было, в город стал мотаться. Там вроде как женился и остался. Ты лучше к бабе Маше сходи – она больше помнить должна.

– Спасибо, – сказал я, собираясь уйти.

– А тебе зачем? – прищурившись ещё сильнее, спросила бабушка.

– Интересно, – пожал плечами я, – да и в школе задание дали о предках своих разузнать – как жили, кем были.

– Это хорошо, – покивала баба Валя, – корни свои надо помнить. Ну беги вон в тот дом, пока баб Маша спать после обеда не улеглась.

– Ещё раз спасибо, – сказал я и пошёл ко второму очевидцу жизни прадедушки.

К бабе Маше стучаться пришлось долго.

– Входи, – услышал я негромкий старушечий голос.

Я толкнул дверь и застыл на пороге.

– Здравствуйте, баба Маша, я правнук Тереньтева Василия Сергеевича, можете мне о нём рассказать?

– Ты бы принёс водички, а то мне тяжело, – сказала бабушка, показывая мне на два ведра, – колодец видел?

– Да, – кивнул я, хватая старые эмалированные вёдра.

– Возвращайся, чай будем пить.

С непривычки провозившись минут пять с колодцем, я всё-таки принёс бабуле воды и поставил чайник. Затем достал из рюкзака бутерброды и два куска пирога.

– Помню, как он пришёл домой в конце сорок пятого, под самый новый год, – не торопясь поведала баба Маша, когда мы сели за стол. – Война кончилась, а его всё не было. Думали – погиб, пропал, ан нет, вернулся.