По дороге в книжный - стр. 3
– Неужели?
Он улыбается уголком рта:
– Ерничаешь? Знаешь, мне здорово не хватает сейчас твоего сарказма.
«Тогда зачем ты ушел? – вертится у меня на языке. – Ты же мог наслаждаться вечно…»
Наша машина уже плывет – вместо дороги образовалась настоящая река. Егор даже не догадывается, как хочется мне утонуть в ней, чтобы сердце больше не рвалось на части. Звучит как в дешевой мелодраме, но я и в самом деле ощущаю, как надрывается моя живая плоть: кто выдержит столько боли? Но Егору невдомек, что происходит со мной и во мне. Наивность этого взрослого мужчины хуже откровенной жестокости: он уверен, что я действительно рада видеть его, как любого из своих друзей. Потому что для него я и вправду только друг.
Ладно, я постараюсь…
– Что у тебя случилось на этот раз?
Краешек губы дергается книзу, его больше не тянет улыбаться. И я догадываюсь, о ком пойдет речь, еще до того, как Егор произносит:
– Она прилетает.
Уточнять не имеет смысла. В мире существует единственная «Она», и это его мать. Женщина, которую мне искренне хотелось полюбить всей душой, ведь родной матери я не знала. Но уже наша первая встреча обнажила пропасть, преодолеть которую мне так и не удалось, а ей и не захотелось. И все потому, что я оказалась совершенно не похожа на нее, и она сочла это чуть ли не оскорблением.
Но еще хуже было то, что Егор оказался ее мужской копией… Вот только глаза у нее голубые, неестественно яркие, как весеннее небо. В первую встречу я даже подумала, что Василиса (вообще-то Михайловна, но она предпочитает, чтобы к ней обращались без отчества) носит цветные линзы. Но я ошиблась…
В тот день она примчалась знакомиться со мной на желтой спортивной машине, из которой выскочила легко, как девочка: подтянутая, пышноволосая, как Егор, длинноногая, уверенно шагающая на каблуках и в юбке выше колен. А я всей кожей ощутила, какие на мне дешевые джинсы и кроссовки из эконом-магазина… Отчетливо увидела свое отражение в ее неземных глазах: уборщица-таджичка, да и только! Уже в тот момент и родилось сомнение в том, что Егор может полюбить меня искренне, ведь он так походил на свою мать.
Он до сих пор не передал, как отозвалась обо мне Василиса Прекрасная… Премудрой я ее никогда не считала, ведь она в жизни своей не прочла ни одной книги. Ну, может, лишь букварь… Хотя дурой ее тоже не назовешь, но ее ум – природный, как у собаки, не обогащенный накопленными знаниями человечества. Подозреваю, что меня она всегда считала душнилой… Да-да, подростковый сленг и сейчас присутствует в ее речи. Да и во многом другом она продолжает ребячиться, гоняясь за развлечениями, которые ей давно не по возрасту: горные лыжи, сплав на байдарке, стрельба из лука… И эти вечные мини-юбки и шорты, как будто цель ее жизни – продемонстрировать всей планете, как прекрасны ее ноги! Правда прекрасны.
Учитывая все это, мне так и не удалось понять, почему Василиса имела такое влияние на сына, ведь Егор из тех, над кем иронизируют в анекдотах: «А поговорить?» О чем он разговаривал с матерью, пока не было меня? Даже представить трудно…
И тем не менее Василиса всегда имела на сына такое влияние, что мне казалось, будто я украла грудничка, еще не насытившегося материнским молоком. День отлета моей свекрови с любовником в Штаты стал для меня обретением вольности, какой я не захлебывалась с момента прощания с детдомом. Я верила, что уж теперь-то ничто не помешает нашему с Егором счастью…