По дороге в книжный - стр. 24
Они свешивают хвосты и ножки с полок стеллажа, сколоченного еще Сергеем Ивановичем, когда Мишка родился. Тогда на нем хранились пачки памперсов и салфеток, клеенки, запасные бутылочки и куча прочих необходимых для младенца вещей. На самый верх взгромоздилось детское автомобильное кресло, подаренное друзьями Егора. Вот только своей машины у нас тогда еще не было, мы получили в наследство «Рено» его отца. На ней мы и плавали на днях под дождем…
А свою слишком яркую спортивную машину Василиса продала перед отъездом. Не доверила сыну… Как по мне, так это не по-матерински, но мы с ней всегда мыслили разными категориями. Егор и в этом нашел для нее оправдание, заявил, будто его мать всегда боялась, что он не справится со скоростью. Ну да, ну да… То-то она таскала его еще ребенком прыгать с парашютом и чуть ли не по канату ходить над пропастью.
Выбирая наряд из немудреного Мишкиного гардероба, я пытаюсь помочь ему:
– Уверена, бабушка сама приготовила тебе подарок.
Сын смотрит на меня с упреком:
– Ну вот! А я должен сделать подарок ей.
– Нарисуй что-нибудь. Это лучшее, что ты можешь ей подарить.
– Да-а? – тянет он с недоверием.
– Конечно. Для меня это самые приятные подарки.
От его улыбки у меня замирает сердце – столько в ней нежности:
– Так это ты, мамочка… А бабушка, наверное, совсем другая. Да?
«Это уж точно», – думаю я, но отвечаю уклончиво:
– Не настолько, чтоб ей не понравился рисунок от внука.
Его забавные бровки опять сходятся у переносицы – Егор часто хмурится точно так же. Когда он ушел, я с особым жаром возблагодарила Бога за то, что сын – маленькая копия отца и можно любоваться им еще много-много лет…
– А что ей нарисовать? Собачку?
– Собачка – это прекрасно!
Из моей бездонной памяти, на дне которой еще копошится жизнь, не добитая моим мужем, всплывает давний эпизод: мы с Егором сидим на траве под высоковольткой у Ивантеевки, не обращая внимания на редких прохожих. А люди посматривают на нас с удивлением, ведь мы беззастенчиво устроили пикник у всех на глазах. Егор доедает бутерброд, я хрущу огурчиком, и мы обсуждаем, какая порода собак подходит нам больше. Мне нравятся корги, муж считает, что это всего лишь четвертинка настоящей собаки, если не меньше, ему ближе крупные псы. Но я заранее знаю, что гулять с питомцем чаще придется мне, Егора не выгонишь под дождь и не поднимешь рано утром, а, скажем, с доберманом я могу и не справиться.
– Ерунда, – фыркает он. – Глюкоза же справилась!
Мы хохочем, вспоминая мультяшный клип, и фальшиво орем дуэтом:
– Я гуляю с доберманом!
Собаку мы так и не купили, но я не особенно переживала, у меня был Мышкин. Зато ребенка родили, да еще такого невероятного!
Многое из того, о чем мы мечтали, не сбылось: не нырнули в Байкал, не построили домик на море, не освоили серфинг… Точнее, я не освоила, Егор умеет, кажется, все, похоже, мать готовила его в десантники… Наши планы вполне можно было реализовать, не на Марс же задумывали слетать! Но мы все откладывали, откладывали и упустили возможность… Может, как раз потому, что мы слишком легко и смешливо относились ко всему в жизни? А когда стало не до смеха, мы оба сломались.
Мишка уже рисует собачку, сидя за кухонным столом, и активно болтает ногами. В прошлом году он отказался от детского пластикового столика, заявив, что стал большим, и пришлось отдать его многодетным соседям снизу. Я не жадный человек, но расставаться со столиком было жаль: он вдруг показался мне корабликом, на котором уплывает частичка Мишкиного детства. И я с трудом удержалась от слез…