По дороге в книжный - стр. 14

– Крокодил Гена на шкафу, – упрямо повторила я. – Он толстопузый, в него все поместится.

Чуть дернув краешком рта, чтобы показать, что оценил шутку, Егор прошел мимо меня к шкафу и без видимых усилий снял чемодан. Я не оборачивалась, только слышала, как он стаскивает с вешалок и бросает вещи.

– Плечики тоже возьми, пригодятся.

– Что? А… Да, спасибо.

Я услышала дробный звук – деревянные изогнутые плашки стукнулись о пластик. Внезапно воцарилась тишина, и у меня напряглись мышцы спины. Почему-то померещилось, будто Егор сейчас ударит по моей голове чем-то тяжелым, хотя он даже ни разу не замахивался, тем более не бил меня.

Но муж только спросил:

– Как же ты будешь жить без меня?

– Я как-то жила и до тебя. Мы же не с рождения вместе, забыл?

– Ты сильная.

«Он бредит. – Я едва не скрипнула зубами. – Какая сила? Ее не осталось во мне… Как там у Достоевского? Ветошка… Вот кто я сейчас».

– Я могу приходить к сыну?

– Ну конечно, о чем речь!

Мне едва удалось не завопить от радости: «Я буду видеть тебя!» А Егор еще и поблагодарил серьезным тоном:

– Спасибо. Я надеялся, что ты пойдешь мне навстречу.

Конечно, он и не догадывался, как я любила тайком смотреть на него, любоваться рисунком губ, мысленно гладить пушистые рыжеватые волосы, ловить задумчивые взгляды. Я тут же опускала ресницы, утыкалась в книгу, надеюсь, он ни разу не поймал меня за подглядыванием… И уходил, не догадываясь, что уносит в себе бесконечную Вселенную, которой была моя любовь.

Впрочем, почему – была? Она такой и осталась.

Крокодил Гена, как всегда, еле впихнулся в узкий лифт, который грохотал так, что я начинала мечтать о жизни в глухой деревне. А я едва не притоптывала от нетерпения, пока Егор возился с чемоданом: скорей, скорей! Уже не могу держать все в себе, мне нужно выплеснуть…

– Сейчас всех соседей перебужу, – проворчал он, и в этот момент двери начали съезжаться.

Его лицо исказилось паникой. Мне даже показалось, будто рука Егора дернулась в попытке удержать их, но он вовремя опомнился. Лифт закрылся и раздраженно загудел. Я осторожно притворила дверь и повернула замок. Он даже не щелкнул, все произошло очень цивилизованно.

Меня стошнило яростным рыком, едва я добежала до туалета и упала на колени. Ничего романтичного в нашем прощании не оказалось…

С полчаса я рыдала над унитазом, отплевывалась и сморкалась, извела целый рулон туалетной бумаги. Если б Егор не разлюбил меня раньше, то от такого зрелища последние искры в его душе точно погасли бы. Но я сидела на холодном полу в полном одиночестве, никто не утешал меня, да это было и невозможно. Какую надежду дать человеку, лишившемуся жизни?

Когда я переползла из туалета в ванную, то грелась под душем так долго, что наверняка превысила месячный лимит по расходованию воды. Только в тот день я об этом не думала, бытовые проблемы подползли позднее, как стая варанов, ждущих, когда подраненный человек наконец сдастся.

Укутавшись в теплый халат, я подошла к окну в кухне и убедилась, что нашего «китайца» нет на парковке. Егор уехал.

Он ушел от меня.