По дорогам Империи - стр. 58
– Здрав будь, многие лета тебе, – приветствовал он нового главного Старейшину, виновато опустив глаза в землю.
– И тебе не хворать, Стривор, – нехотя, сквозь зубы прорычал Юр, наградив старика испепеляющим взглядом.
– Не мог я… – проблеял тот, прекрасно понимая, в чём его винят, а главное, он и сам себя чувствовал виноватым.
Не только Юр, все селяне недобро косились на управляющего, и в их взглядах явственно читалось желание поднять его тщедушное тело на вилы, разорвать на куски и скормить скотине. Стривор нехотя поёжился от привидевшейся картины. В горле запершило, захотелось пить. Старик прокашлялся.
– Не мог я скрыть от имперского десятника недоим, не имел права по закону.
Юр горой навис над управляющим, играя желваками.
– По закону? – прорычал он пуще прежнего, до хруста сжав кулаки.
– Значит, это законно – забирать детей, не достигших уговоренного возраста? Троих! Ты слышишь меня, троих увезли! – Возвышался он над стариком, как разгневанный Тор над врагами своими. – Я – деревенщина, чту законы Империи, а они, представители этого закона, клали на него с горы высокой в собственную выгоду! О каком законе ты мне теперь говоришь?! Зачем явился на тризну?!
Старик отступил на два шага назад от разгневанного Старшего селений.
– Роду вашему уважение выказать да с тобой поговорить хотел, новый Старший. Согласен, нарушили они закон нашего светлейшего Императора, и о том я доложу князю в обязательности, как только он вернётся, и о бесчинствах сиих в подробностях поведаю ему. Я очень надеюсь на то, что не спустит князь этого просто так, всё же, лично с Императором знаком, и накажет Светлейший псов своих за превышение власти. Боги мне в свидетели, от всей души того желаю. И ещё я хотел спросить, чем могу хоть немного утешить скорбь вашу? Может, средства на что-то выделить?
Юр недобро усмехнулся и угрожающе оскалился:
– На недоим нужно было средства выделять, чтобы беды этой не случилось, а теперь засунь упомянутые средства себе знаешь, куда?
Сделал шаг вперёд, но вовремя остановился, нервно повёл плечом, борясь с желанием придушить этого человека, отвернулся от греха подальше, и отошёл в сторону, всё так же сжимая кулаки и громко сопя, как бык.
К нему подошёл Калин.
– Батя, пусть вольную мне даст или что там делается, чтобы со счетов человека списать. Не хочу, чтобы у вас проблемы были после моего ухода.
Юр зажмурился на миг, скрипнул зубами – решение это давалось непросто, с болью на сердце, и, не поворачиваясь, заговорил со Стривором:
– Ты слышал, о чём мой сын попросил? Выпиши ему вольную, Стривор.
Глаза старика удивлённо округлились, он стоял и переводил взгляд свой то на мальчишку, то на его отца.
– Ну… а… э… – замялся управляющий. Подобное никак не входило в его планы – потерять ещё одного человека. Да князь точно с него шкуру спустит по приезде. – Зачем это ещё? Куда это он собрался уходить? Нет, не пущу!
Юр стоял всё так же спиной к старику и говорил не громко, но слышно, потихоньку набирая обороты:
– Хочешь помочь, так помоги! – пробасил он. – А если нет, так на эту тему и говорить тогда не о чем больше до приезда князя. И ещё. С семьёй Савы разберись: у него сына забрали, которому двенадцати лет отроду не исполнилось, – не спеша развернулся к Стривору и упёрся в несчастного тяжёлым взглядом, – так же, как и моим дочерям.