По дорогам Империи - стр. 41

Калин действительно стал очень странный. Когда пришли к обещанному сюрпризу, и радостный Митёк поспешил вперёд, чтобы занырнуть под ветви «домика» с уже заготовленной восторженной фразой «Гляньте, как тут здорово!», его вдруг резко ухватили за шкирку и грубо отдёрнули назад, прижав к шершавому древесному стволу.

– Сдурел? – зашипел на него Калин. – Куда ты ломишься, как лось? Жить надоело?

Ошарашенный мальчишка таращился на товарища и не знал, что тому нужно ответить, растерялся, и почему-то стало так обидно, аж до слёз.

Анята тоже хороша: не заступилась, а стояла за спиной брата, молчала, только настороженно зыркала по сторонам.

– Ты знаешь, кто там сидит? – задал странный вопрос Калин.

Откуда же Митёк мог знать, кто там сидит, если он пришёл сюда только что, вместе со всеми. И тут до него дошло:

– А, действительно, там что, кто-то есть?

И отрицательно помотав головой, шёпотом спросил:

– Кто?

– Конь в пальто, – грубо ответил Калин и отпустил друга. – Тут стойте и хоть палки возьмите, мало ли. И это, если вдруг чего, бейте прямо в морду, желательно по носу. Нос почти у всех зверей – одна из самых болючих точек.

Пока растерянный Митёк, раскрыв рот, хлопал ресницами, Анятка уже подобрала пару удобных, увесистых палок, одну из которых сунула Митьку в руки. А Калин, пригнувшись, с ножом в руке еле слышно, переставным шагом обошёл вокруг укрытия и только после этого решился подкрасться ближе и заглянуть внутрь.

– Чисто! – прозвучало из-под раскидистых лап упавшего дерева, и оттуда же показалась взъерошенная голова Калина. – Можете подойти, тут нет никого, – сообщил он своей команде и вновь скрылся с глаз.

***

– Не обижайся, Митёк, просто, в таких местах очень любит селиться дикий зверь. Ты мог погибнуть, понимаешь.

Митёк дулся очень сильно.

– А по-человечьи сразу сказать нельзя было об этом? Обязательно так: за шкиряк и головой об ель?

– Ну, прости, случайно вышло, сам не ожидал, что так резко дёрну. Но и ты молодец – «сюрприз-сюрприз»… Заранее сказать надо было, тогда и я бы предупредил, а то привёл и ломишься вперёд, как лось. А если там Хокби или ещё кто похуже лёжку себе облюбовал, не подумал? Что потом родным твоим говорить? «Извините, я не успел» или «простите, ваш сын хотел сюрприз нам показать, но его вдруг зверь сожрал»?

Митёк, уткнувшись подбородком в колени, угрюмо ковырял палочкой природную подстилку.

– Ну, и хорошо… Знаешь, а они только рады будут. Избавились, наконец, от урода. Они все ненавидят меня за то, что я такой…

Тут он засопел, обхватив голову руками, и спрятал лицо. Слышно было, как мальчик борется с нахлынувшими слезами и старательно пытается унять жгучую обиду, которая неожиданно нашла выход и желала быть услышанной.

Если бы не Анята, ох, сколько бы он сейчас рассказал другу: какие обидные слова ему говорили старшие братья и сестра, а какой разговор он однажды нечаянно подслушал ночью. Оказывается, все эти годы его родители сомневаются, а правильно ли поступили, оставив проклятого в доме? Может, из-за этого их Боги и наказывают вечными неудачами да такой нищетой? Они хотели дара, а люди посмели скрыть младенца и не отнести его в Храм, как полагалось. Но ещё не поздно ведь исправить, загладить старые грехи? Отец был против. Но и его «НЕТ!» звучало с сомнением и неуверенностью в своём решении. Он всего лишь предложил повременить в надежде, что всё выпрямится, и в этом году урожай соберут хороший, и сын пройдёт обряд. Вот и выходит, что урожай снова с недоимом, а кто виноват? Митька виноват. Федун обряд провалит – опять Митька виноват, сивучи не снеслись, или Гейга в штаны нагадил – тоже Митька виноват. Он хотел дождаться своей инициации и спросить дозволения у графа пойти с ним в Великие Пустоши. Он будет таскать походные вещи, выполнять все приказы, а ещё он очень быстро бегает и высоко прыгает – граф должен оценить эти достоинства и применить их по уму в своих путешествиях. Он, наверно, не захочет терять такого полезного, верного слугу и ни за что не сдаст его Кардиналам.