По дорогам Империи - стр. 40
– Кажется, мы влипли.
Анятка топталась рядом.
– Что, думаешь, не поднимемся?
– Не-а… слишком скользко. Надо возвращаться.
– Или ещё один поискать, – предложила Анята.
Калин покосился на бурлящую муть реки:
– Можем не успеть.
Митёк сидел на камне, вытянув ноги и скривившись от боли, слегка покачиваясь, тёр колени.
– Я смогу, – вдруг заявил он твёрдо. И сомнений не возникло – сможет.
Митёк очень серьёзно посмотрел на Аняту
– Калин давно знает, ну, может, и забыл сейчас, но он видел уже и молчал, всегда молчал, потому как не предатель. Если об этом узнается, то туго придётся всей моей семье, а меня… – мальчик судорожно выдохнул. – Возможно, ты больше никогда не захочешь со мной общаться, но только никому не расскажи о том, что сейчас увидишь.
Он бросил ещё один взгляд на девочку, такой печальный, словно прощался с ней навсегда, и, подойдя к обвалу, сиганул вверх с места, как кузнечик, вынул верёвку из своего мешка и сбросил друзьям. Анятка стояла каменным изваянием с распахнутым ртом…
– «Мутант, – подумал Калин, – ещё один», – усмехнулся он своим мыслям и пихнул сестру в плечо.
– Проснись и пой, шевелись скорее, пока нас тут не затопило. Ну, же. Потом удивляться будешь, лезь быстро вверх.
Девочка, повинуясь приказу, ухватилась за верёвку и поползла вверх, скользя ногами по мокрой склизкой земле. Следом забрался и Калин.
– А я-то всё думал и гадал, как это мы с тобой умудрились впервые в пещеру влезть, да верёвку там зацепить. Там же метров пять от земли. А оно, вон в чём секрет, – хохотнув, Калин стукнул угрюмого товарища по промокшей спине.
– Я так и думал, что ты забыл, – пробурчал Митёк и снова скосил глаза на ошарашенную Анятку.
– Дай ей время…
Митёк коротко кивнул и быстро зашагал вперёд по уже давно знакомой, не раз пройденной тропе.
7. Глава 7
Первые полчаса крупные капли, летевшие с неба, монотонно разбивались о листья, превращаясь в каскады сверкающих брызг – смотрелось красиво. Теперь же вода лилась сплошным потоком, и не была ливню преградой густая листва чащобы. Нижние ветви гнулись к земле от водяного напора, сильного и шумного, словно водопад, а верхние мотало и гнуло мощными порывами ветра, испытывая на прочность сцепление со стволом. Исполинские гиганты скрипели и трещали, оглушая окрестности своим стоном, почва двигалась, колеблясь в такт, как живая. С нежданным наступлением темноты картина не поменялась, но появился один плюс – всего этого кошмара не было видно.
– Мне страшно, Калин, а вдруг оно вывернется?
– Не боись, Анятка, мы – удачливые, – проорал ей в ответ Митёк. – Не зря же я его нашёл.
Когда-то величественная секвойя уже пострадала от попадания молнии, и её широченный ствол расщепило надвое. В ту же, а возможно, и в другую непогоду соседнее дерево свалилось аккурат в готовую рогатину. Деревья, хоть, и увечные, но жить не перестали – так и росли в обнимку, тянулись к солнцу, как могли, а внизу, под широкими ветвями исполинов получился своеобразный природный шалаш.
Митёк как-то раз сбился с пути, когда шёл к реке, вот тогда он и нашёл это место, облазил его, исследовав да припоминая к нему дорогу – мало ли, когда пригодится. Вот и пригодилось. Когда Калин сказал, что такую грозу лучше переждать в лесу и желательно построить укрытие, чтобы не промокнуть и не заболеть, Митька вспомнил про свой шалаш, найденный не так давно, и повёл туда друзей.